Познай, где свет (СИ)

— Уф! Это очень хорошо. Боялся, что таблеточки всякие будешь пить или требовать, чтобы был осторожен… а я хочу настоящую семью, детей не меньше двух. Ну а если не получится естественным путём, ничего страшного, можно действовать по науке, сейчас столько возможностей. Как ты на это смотришь?

Как она на это смотрела? Конечно, положительно.

— Только прежде всё надо сделать правильно.

— Это как?

— Подписать соответствующий документ о рождении новой семьи при свидетелях и плачущих в уголке от счастья родственников.

— Так мы уже на пути к этому, вчера подали заявление в ЗАГС.

Арина улыбнулась, вспоминая тот разговор. Завтра Никита должен вернуться из командировки, и она ему всё скажет. Не хотелось такую замечательную новость сообщать по телефону.

Вскоре мысли начали путаться, и она уснула.

Пересветовой приснился страшный гром, он просто бухал и бухал. Открыв глаза, она поняла, что кто-то стучит в дверь. Подойдя к ней, Арина посмотрела в глазок: Воронцов.

— Что надо? — сказала, не открывая дверь.

— Аринушка, я у тебя забыл флешку с важными документами. Без них не аттестуюсь. Открой, пожалуйста.

— Скажи, где она, принесу сама.

— Ты что, боишься меня? Открой, или хочешь, чтобы соседи были в курсе, где искать мои вещи?

Арина, подумав, распахнула дверь, не убьёт же он её, в конце концов.

— Привет, — сказал Игорь и улыбнулся. Улыбка у него была всё той же, как раньше, до измены: открытой и радостной.

— Привет, — негромко ответила Арина, но входную дверь закрывать не стала.

— Пройду?

— Конечно.

Воронцов проскочил мимо Арины в кабинет, порылся в одном из ящиков стола и, найдя нужную вещь, улыбнулся снова, как в детстве, будто конфеткой, подразнил Пересветову, сотрясая флешкой:

— Вот она. Как же замечательно. Уф, я думал, где-то потерял, хорошо вовремя вспомнил, что положил сюда. — Немного помолчал, сосредоточенно укладывая флешку в барсетку, а потом спросил: — Как дела?

— Нормально.

— А я вот с Барбарой расстался… совсем, — сказал и грустно усмехнулся. — Вот дурак, такую девушку из-за неё потерял. Послушай, я всё осознал и давно понял, лучше тебя мне не найти. Давай начнём всё сначала? — Игорь подошёл к ней и заглянул в глаза.

Арину вдруг замутило то ли от вида Воронцова, то ли от запаха перегара. Сегодня так же было в самолёте. Пересветова понеслась в туалет. Игорь, постояв несколько минут, пошёл следом и затарабанил в дверь:

— Арина открой, тебе плохо? Арина? Что с тобой?

Пересветова распахнула дверь, вытирая рот полотенцем.

— Уходи, Игорь. Не до тебя.

Он отошёл от неё на шаг и окинул внимательным взглядом:

— Ты беременна? — Арина молчала: вот ещё, не хватало ему докладывать о столь интимных вещах. — Ты беременна, — уже утвердительно произнес он. — Какое счастье! У нас будет ребёнок! — Он подошёл к ней и хотел приобнять, но Арина отстранилась.

— Ты ошибся.

— Я не ошибся. За день до моего ухода у нас был незащищённый секс.

— И что? Это ни о чём не говорит. Послушай, — вздохнула Пересветова. — Я отработала почти сутки, устала очень, а на ходу сам знаешь, какая кормёжка. — Не хотела она говорить правду не потому, что боялась его неадекватных поступков, а потому что вторым эту новость должен был узнать Никита, но никак не Воронцов. — Тебе пора.

У Игоря даже губы побелели. Он стоял и глядел на неё, пытаясь поймать любую эмоцию, подтверждающую его слова.

— Я никуда не уйду, давай обойдёмся без актёрства: обиду и гнев излила, хватит. Послушай, мы же любим друг друга, а это выше, чем дешёвая интрижка с Барбарой.

— Ты так ничего не понял. Всё бесполезно. Я выхожу замуж.

— Замуж? За Бернгардта? — У Воронцова заходили желваки и затряслись руки. — Дрянь! Стерва! — закричал он, наступая на неё: — Убью!

«Господи, боже мой, что же происходит в твоих мозгах, Игорь? Напрочь они тебе отказали, — вела молчаливый разговор с ним Пересветова. — Что это? Обида? Унижение? Ревность? Потеря комфортной среды? Что?»

Арина понимала: у него не только это перекрутилось и вылезло наружу, а всё, что раньше сидело глубоко и не смело прорваться: угодничество перед сильными мира сего, жадность, эгоизм, спесь, желание подчинить своей воле более слабого.

Она не кричала: кто услышит и кто поможет? Стены дома сталинской постройки толщиной от 65 см до 3,2 м.

Да и не в её правилах кричать и звать на помощь — стыдно.

И позвонить Никите или отцу не успеет.

Арина молча отходила от Воронцова, а он, побледневший, сжав кулаки, шёл на неё. Наконец Пересветова упёрлась в стол: отступать больше некуда.

— Убью, — тихо и твёрдо прошипел он, сузив глаза и распластав руки, будто готовился задушить её.

Мозг работал безошибочно: сзади Арина нащупала старинную вазу из китайского фарфора, принадлежавшую ещё Амалии Густавне, и неожиданно выбросила вперёд руку, запустив раритетом в Воронцова.

— Уууу! Тварь! — взвыл Игорь, схватившись за лоб. Крови не было, но удар был чувствительный.

Этот возглас и услышал Никита, только что вошедший в квартиру Пересветовой. Он, быстро поняв ситуацию, моментально накинулся на Воронцова. Тот под напором силы почти не сопротивлялся.