Позорный столб (Белый август)

Внизу, у моста дебаркадера, раздалась команда, затем послышались звуки горна; горнист играл позывные Всевенгерского союза вооруженных сил:

На надьмайтеньской равнине…

— Смирно! — крикнул чей-то голос.

Это прибыл контр-адмирал Миклош Хорти в сопровождении гусарского капитана Пала Пронаи, мужчины саженного роста с суровым лицом, и адъютанта Магашхази. Все гости бросились к лестнице, чтобы встретить главнокомандующего.

Контр-адмирал был в летнем мундире из кремового полотна, сбоку у него висел короткий кортик, отделанный золотой чеканкой. Он был строен и, несмотря на пятьдесят один год, легко поднимался по скрипучей деревянной лестнице дебаркадера, перепрыгивая через две ступеньки. В разноцветом освещении лампионов его орлиный нос казался еще более горбатым, а энергичный подбородок еще более выдавался вперед. Лицо его было красно-коричневым от загара, приобретенного под жарким солнцем во время занятий греблей на Тисе, в темных волосах седины почти не было заметно.

— Да здравствует Хорти! — закричали молодые офицеры.

В эти времена контр-адмирал пользовался огромной популярностью среди кадровых молодых офицеров мелкодворянского и мелкобуржуазного происхождения. Будучи избран почетным председателем Всевенгерского союза вооруженных сил, Хорти заявил на торжественном заседании, происходившем в помещении сегедского театра, что он солдат, а не политик. Он желает опереться в первую очередь на среднее сословие — на истинных венгров, а также на богатырскую силу народа. А до остальных ему дела нет. Пускай дерут глотку, сколько влезет. С тех пор все офицеры клялись его именем. Присутствовавшие в набитом до отказа сегедском театре знали, к кому относились эти слова, высказанные в весьма резком тоне. Они относились к паршивым цивильным. К юлящим, раскланивающимся во все стороны обрюзгшим политиканам, которых подозревали в масонстве, франкофильстве и либерализме и которые неистово дрались за министерские портфели в контрреволюционном правительстве. Далее, к надменным католическим графам, входящим в состав венского антибольшевистского комитета, таким, как Палфи, Шёнборн-Бухгеймы, Зичи, Аппони, Паллавичини, Эстерхази, которые во времена красного режима не испытывали нужды в своих венских дворцах, в замках, расположенных в Нижней Австрии, в поместьях Каринтии, пока офицеры из мелкопоместных дворян и швабской мелкой буржуазии, скажем, в Сегеде, в пансионате «Геллерт», где была расквартирована офицерская рота Пронаи, в тиковом солдатском обмундировании, в нижнем белье и прочих аксессуарах, собранных восторженными патриотками, — сорочках, пожертвованных мелкими торговцами, поношенных подштанниках, пожалованных сегедскими адвокатами, сапогах с подковами, презентованных землевладельцами средней руки, и носках высших городских чиновников, — вынуждены были нести службу, стыдясь самих себя.

И тогда Хорти в театре без всяких обиняков заявил:

— Французы не поддерживают правительство. Французское командование сочувствует нашему делу, но политики во Франции думают по-иному. Однако вы и я — все мы проявили стойкость и будем стоять до конца!

Сперва воцарилась гробовая тишина, затем взрыв рукоплесканий сотряс театр. В ложах сидели французские офицеры с переводчиками. Зал с тем же неистовством принялся чествовать их; офицеры в смущении заерзали в своих креслах и через несколько минут ретировались. После их бегства зал скандировал: «Да здравствует Хорти!» И раздавались возгласы: «Долой евреев!» Офицеры подняли на плечи контр-адмирала и понесли его на площадь Сечени, за ними следовала огромная толпа. Молодые капитаны реформатского вероисповедания — это были самые энергичные из личных почитателей «венгерского Колчака» — Гёмбёш, Магашхази, Козма, Мартон и Кундер, составлявшие его ближайшее окружение, вырвали его из цепких рук победоносно настроенной толпы офицеров и внесли в отель «Кашш».

Контр-адмирал Хорти тогда еще занимал пост военного министра в сегедском контрреволюционном правительстве, возглавляемом графом Дюлой Каройи; через несколько дней по указанию генерала Шарпи, главным образом из-за речей, произнесенных Миклошем Хорти и Дюлой Гёмбёшем в театре, правительство подало в отставку; в следующем кабинете, заменившем ушедший в отставку и возглавленном Абрахамом, Хорти по рекомендации французов не получил министерского портфеля, однако французы не протестовали против того, чтобы он принял на себя верховное командование сегедскими венгерскими вооруженными силами. В этом качестве он и в дальнейшем держал в своих руках фактическое руководство и давал указания человеку, числившемуся номинально военным министром.