Позволь мне решить (СИ)

Бекс заозирался, но обладателя этого мягкого, почти дружелюбного тона не увидел. Зато ощутил, как невидимая пятерня вонзается ему в горло, заставляя корчиться, хватать раздувшимися ноздрями воздух, скрести скрюченными пальцами вокруг себя.

- Ничтожество, - лениво обронил незримый мучитель. – Бесполезный мешок с костями.

Бекс тотчас увидел его – вначале мерцающую дымку вокруг худого тела, затем бледные, дрожащие контуры, и наконец уже совсем явственного, видимого колдуна.

- П-прости… те… я… я не…

Тот не стал слушать – щёлкнул пальцами, сплёвывая непонятное слово, и Бекс тотчас повалился на землю, корчась в жутких муках. Мародёр не кричал: спазмом перехватило горло, пересохла глотка, отнялся язык; нутро выворачивало, пронзало раскалёнными иглами, заставляя Бекса давиться кровавой от лопнувших сосудов слюной.

- Знаешь ли, чем обернулся твой промах? – по-прежнему спокойно спросил мучитель, не глядя на скрюченного у ног мародёра. – Наш добрый друг, лекарь, уничтожил чёрную книгу и прервал обряд поглощения хранителя магии, юного предателя Велегора. Если бы не твоя безрукость, лекарь был бы мёртв, и наш господин прорвался бы наконец в этот жалкий, слабый мир… Но этого не случилось. Работа нескольких месяцев обернулась крахом. Скажи, зачем мне оставлять тебе жизнь?

Колдун щёлкнул пальцами, и Бекс перестал давиться кровавой слюной, распластался по земле, откашливаясь и хватая непослушным ртом острый морозный воздух.

- Этот мир ужасно несправедлив, не правда ли? – продолжал рассуждать сам с собой колдун, пинком переворачивая хрипящего мародёра на спину. – Ни я, ни Рейнхард, ни даже Хетаг не можем приблизиться к юному хранителю так, чтобы тот не почувствовал нашего присутствия. И все мы беззащитны перед его могуществом...

Бекс попытался отползти, и Этьен какое-то время со слабым любопытством рассматривал копошащегося на земле человека.

- Даже Хетаг боится его, - всё так же задумчиво проронил колдун, скрещивая руки на груди. – Ещё бы! Малыш Велегор выпьет его магию одним глотком и не подавится. Остатки души через глаза вытащит и сожрёт… Какая безудержная, вселенская сила гниёт под боком у доброго доктора!..

Бекс застонал, овладев наконец своим голосом, и Этьен встрепенулся.

- Клеветник больше не вернётся, вчера мы использовали последнюю возможность, - грубо бросил колдун, пиная мародёра сапогом. – Ничего, мы найдём другой способ воспользоваться могуществом юного хранителя… Вставай, раб! Я даю тебе последний шанс.

Бекс оторвал тяжёлую голову от земли; повозившись, встал на четвереньки, вырвал, утирая дрожащие губы засаленным рукавом.

- Передашь это Велегору из рук в руки, - мрачно проронил колдун, протягивая мародёру крохотный мешочек. – Мне неважно, как ты это сделаешь, главное – чтобы мальчишка раскрыл кошель и коснулся того, что внутри. Сделай это, раб! – стиснул кулак Этьен, и Бекс замычал, хватаясь за голову. – Ты служил нам семь лет, ты видел, как мы умеем убивать! Даже после смерти ты не освободишься, ничтожество! Твой труп будет плясать для меня, ты будешь сгорать тысячу раз, но не умрёшь никогда! Понял?!

Мародёр захрипел, кивнул через силу, пряча мешочек за пазухой, и поднялся на нетвёрдых ногах.

- В твоих интересах, чтобы это случилось поскорей. Я могу в любой момент призвать тебя к ответу, и если мне покажется, что ты плохо стараешься…

Бекс в ужасе замахал руками, завизжал, убегая прочь по узкому переулку. Бежал мародёр, несмотря на отголоски колдовской боли, быстро: боялся новых мучений. Этьен проводил его взглядом и усмехнулся: этот экземпляр оказался крепким орешком. Подумать только, сохранить рассудок после семи лет рабства! Под пытками, под тотальным контролем хлипкого сознания, под толщей земли и свинца…

Хетаг был прав, Этьену без труда удалось получить власть над его больным разумом. Увы, подчинить себе кого-то из здоровых людей, а уж тем более из этих толстошкурых валлийцев, оказалось не по зубам никому из колдунов: магия подводила их с того самого сокрушительного дня. Хетаг, впрочем, говорил, что им повезло: они сохранили хотя бы её часть после разрушительного катаклизма, устроенного Велегором, и мальчишка так и не вытянул из них колдовскую силу.

Этьен плотнее запахнул добротный новый плащ, накинул капюшон, скрывая изуродованное ожогами лицо. Он потратил много сил на запугивание Бекса – колдовство каждый раз давалось ему неимоверным трудом – и сейчас хотел отдохнуть. Дом, комнату в котором он снимал, находился недалеко, но молодой колдун не стал туда возвращаться: хотел заглянуть на рынок.

Этьен наслаждался свободой. Впервые за много лет он оказался предоставлен сам себе. Хетаг с Рейнхардом находились далеко, готовя запасной план задолго до того, как основной с треском провалился, и Этьен за это время почти полюбил и суровую Валлию, и самобытный Галагат.