Позволь мне решить

- Минувшей ночью мы потеряли много воинов, - снизошёл он наконец до ответа, и Януш внутренне похолодел. – Знаете вы или нет, ваша милость, но у нас тут творилась жуткая бойня. С севера на город обрушилась целая армия исчадий тьмы, и лишь с рассветом они исчезли. Сам был на улицах Галагата, сам видел – вспыхнули чёрным пламенем, да опали на землю горстями пепла. Как не бывало их! Только человеческие тела да липкий прах погибших монстров доказывают обратное…

- Эйр – что с ним? – перебил Януш.

- Сэр Эйр защищал его величество, и в доблестном бою положил немало ночных тварей, - снова ушёл от прямого ответа гонец. – По словам сражавшихся с ним воинов, он был воистину неукротим! Подобно яростному смерчу, он врывался в ряды монстров… бился насмерть – как в последний раз!.. Но лично я думаю, Эйр просто искал смерти.

- Зачем? – хрипло спросил Януш. В горле пересохло.

- После смерти маркизы Доминики сэр Эйр стал сам не свой. Всё-таки он любил её светлость слишком сильно…

- Маркиза Доминика мертва?! – поразился Януш. – Как?!

- Если вы изволите, я поясню всё по дороге, - уклонился от ответа посыльный. – Время дорого…

- Сэр Эйр жив или нет? – перебил Велегор.

Янушу показалось, что гонец мельком глянул на баронета – и так и застыл, не отрывая своих глаз от его. Даже рот чуть-чуть приоткрыл.

- Жив, - коротко, не мигая, ответил он. – И даже почти не ранен.

- Жди нас у ворот, - удовлетворённо кивнул Велегор. – А то заладил не по делу…

Гонец, на удивление, послушался беспрекословно – будто заговорённый. Лекарь проводил его взглядом, затем тяжело посмотрел на сына.

- Прости, - повинился мальчик. – Но он сам сказал: время дорого!

Януш был слишком рад тому, что Велегор снова рядом, и слишком обеспокоен тем, что случилось во дворце, чтобы одёргивать сына. Вместо этого он кликнул конюха, наскоро собрал свою сумку – захватив, по настоянию Велегора, Слезу Единого всё в том же кожаном кошеле – и спустя несколько минут все трое выдвинулись в сторону столицы.

Дорога, несмотря на ясный солнечный день, оказалась нерадостной. По пути в Галагат они наткнулись на растерзанный торговый караван; и хотя, по-видимому, большинству людей удалось сбежать, несколько тел людей и животных осталось на дороге. В сам город их пустили лишь благодаря пропускной грамоте королевского гонца – после жуткой ночи Галагат заперли, опасаясь новых нападений: как монстров, так и тех, кто мог воспользоваться ослабленной столицей.

Город уже очищали после кровавой бойни: погибших уносили прочь, с улиц выметали горы чёрного пепла, с каменных мостовых отмывали кровь. Мрачная картина подействовала на Велегора удручающе. Мальчик помрачнел, ниже опустил капюшон, уткнулся взглядом в гриву своего коня. Януш знал, что это не из страха или брезгливости: его сын никогда не боялся ни мёртвых, ни живых. Но понять, о чём думает Велегор, лекарь так и не сумел – пока тот сам не открылся, уже у самых дворцовых ворот:

- Как будто моими руками…

- Нет, Велегор, - шёпотом отозвался Януш, хватая и стискивая его пальцы, - ты бы никогда не сделал подобного! Мог бы, но не сделал. А Хетаг не мог – но сделал, выкрав принадлежавшее тебе. Это удел слабых, завистливых и трусливых! А это уж точно не про тебя сказано, - грустно улыбнулся лекарь, получив в ответ такую же невесёлую и совсем не детскую улыбку.

Дворец их встретил могильной тишиной. Даже стража у внутренних дверей – без шлемов, с перепачканными коричневыми разводами лицами – расступилась перед ними бесшумно, едва завидев посланного поутру гонца. Тот, против обыкновения, сдавать их отсутствующему дворецкому или придворному лакею не стал, даже позвонить в колокол не удосужился – молча провёл длинными безлюдными коридорами вплоть до королевских покоев, коротко поклонился на прощание и убрался восвояси.

Стража у дверей пропустила их беспрекословно: один из воинов узнал барона Януша, и молча посторонился, позволяя лекарю с сыном войти внутрь. Януш удивляться не стал, даже когда дверь за их спинами закрылась с тихим щелчком, и они оказались в залитых полумраком королевских покоях, где царил полнейший хаос: на полу, в разводах чёрного пепла, лежали в беспорядке бумаги, вещи, порванное бельё, сломанная мебель и осколки битого стекла, залитые коричневой коркой подсохшей крови.

Из соседней комнаты – спальни – доносились глухие сорванные рыдания и невнятные звуки, изредка прерываемые коротким мужским кашлем.

Януш крепче прижал к себе сына и прошёл внутрь.

Первым, кого он увидел, был сэр Эйр. Рыцарь стоял у окна спиной к тусклому свету, с трудом пробивавшемуся через полуспущенные портьеры, и смотрел в пол. При появлении Януша с Велегором он молча поднял на них глаза, но с места не сдвинулся и ни звука не проронил.