Позволь нам случиться

Со смехом мы поправили как смогли одежду и вышли под осуждающие взгляды коллег. Но я точно знала, что этот этап жизни для меня закончен, потому что не совместим с семейной жизнью и материнством.

* * *

— Кто такая Аня?! — сдвинула я брови, протягивая мужу планшет с любовным посланием.

— Ой!.. Я вчера пропустил её вызов.

— Вы еще с ней созваниваетесь? — не знаю, с чем сравнить только что полученную пробоину в области солнечного сплетения.

— Ох, зая, не дергайся так. Это Аня. Просто Аня. Ей шесть лет!

— Шесть? — кажется, я действительно слишком спешу с выводами насчет Бергера, но все из-за того, что не знаю, как он отнесется к новостям.

— Дочь Кельмера.

— А! — понимающе кивнула я, уже зная краткую историю его полугодового пребывания на острове. — Алёша, мне кое-что нужно тебе сказать. Знаю, мы планировали это позже, но…

— Стой, вызов. Лучше я ей отвечу, иначе она всех Кельмеров на уши поставит… Привет, Анют!

— …У меня задержка.

— Что? — Бергер отвернулся от планшета и надутой Ани, разглядывая мое лицо.

— У-у м-меня задержка. У нас, возможно, будет малыш.

Голос дрожал и не слушался, но феерическое чувство захлестывало, поднимая волну тепла изнутри, от довольного взгляда мужа, от любви, светящейся в его глазах.

— Ненавижу тебя! Ненавижу! — вдруг ожил планшет. — Сначала ты женился на ней, теперь еще детей с ней заводишь! Ненавижу! Не приезжай к нам на Рождество… Па-а-а-а-па, я больше не люблю Ёжика! Пап…

На рыданиях Ани связь оборвалась, Бергер отложил планшет и обнял меня, пересадив к себе на колени.

— Кать, наверное, надо показаться врачу?

Я кивнула.

— Ты просто знай, если тебя на девять месяцев упекут в клинику, то снимем там апартаменты и я всегда буду рядом с тобой… с вами.

Разве можно еще больше любить этого удивительного человека?

Оказывается, да!



Эпилог

— Ёжик, мы в аэропорту.

Бергер закатил глаза на экране смартфона, услышав шутливое обращение.

— Надо было не слушаться тебя и отправить на частном!

Я хихикнула, удерживая рвущуюся из рук трехлетнюю дочь.

— Я привычная к регулярным рейсам. Скоро прилетим, встречай!

— Ты не поверишь, но Кельмер тут парусную регату устроил, чтобы развлечь семью. Вам понравится. И это… Тут планируется помолвка, ты только не нервничай, ладно?

— Какая помолвка? — его слова, а самое главное, попытка сгладить мою реакцию, пугали.

— Э-э… считай, что шуточная. Представляешь, Игорь всерьез решил связать наши семьи, поженив Иришку и Марка.

— Что?! — я не могла сдержать возгласа, поняв, что помолвка напрямую касается нас, нашей дочери. — Ты с ума сошел?!

— Не я. Кельмер! Ну это же в шутку. Или нет, если Ирке понравится Марк. А он точно ей понравится — у него новый гидроскутер и дрон.

— Бергер, прекрати!

— Ладно, Кать. Я все понял. Так Кельмеру и скажу, не пошел бы он! Или лучше ты скажешь. Сама говорила, что надо еще поработать над отражением агрессивных коммуникаций. Жду! Счастливого пути.

Муж отключился, а егоза все же сползла с моих рук, ловко увиливая от попыток взять ее за руку.

— Ира, не убегай. Ириша, нам пора на самолет.

Зайка с гиканьем убегала от меня, расталкивая локтями толпящихся у стойки регистрации пассажиров.

— Извините, простите… Ох, мне очень жаль… Ира!

В следующий момент она опрокинула огромный тяжелый чемодан на ногу его хозяину. Он в голос выругался и потянулся к дочери.

Я выхватила ее, прижимая к себе, пытаясь удержать и не сводя испуганного взгляда с взбешенного мужчины. Он же не поднимет здесь на нас руку? Это недопустимо, мы в общественном месте! Я закричу! Паника накрывала с головой, к горлу подступала тошнота, и прошлое возвращалось с маниакальной настойчивостью, словно не было этих пяти лет между нами.

— Твои глаза в жопе что ли? Расплодят детей, а воспитать не могут. Яжемать, тьфу!

Иришка, как назло вывернулась из рук, подбежала к наклонившемуся за чемоданом мужчине и со всей дури лягнула его в коленку.

— Не смей к-ичать на мою мать!

Воинственная зая уперла кулачки в бока и выпятила губу, сжав челюсть. Совсем как Бергер в минуты бешенства.

— Ира! — я подхватила ее подмышки и помчалась в начало очереди, к регистрационной стойке, подталкивая впереди наш чемодан на колесиках. — Так нельзя. Я все папе расскажу!

— Асскажи, он мне вейтолёт на дистанционном пульте купит.

— За что? За твое отвратительное поведение? Вот уж нет. Скорее накажет и всю неделю оставит без сказки на ночь.

— Да щас. Он сказал, что тебя надо защищать, пока его не будет ядом. Или пока не йодится б-атик, чтобы защищать нас обеих. Но если Ма-йк умеет д-аться, то можно будет взять его с собой, вместо б-ата.

— Папа так сказал?

— Угу.

— Про братика? Он хочет… тебе братика?

— Угу.

Я прижала к себе темную головушку дочери и разрыдалась, понимая, что в моей непутёвой жизни все самое интересное только-только начинается.

* * *

— Думаешь, ей надо сказать?

Я остановилась, не дойдя шага до арки на веранду, когда услышала вопрос мужа.

— А зачем ворошить её прошлое, если оно уже отбросило копыта? — обосновал другой голос, упрямого и надменного Игоря Кельмера.