Позвольте представиться!

– А давайте и голову, и хвост, – снова заговорила вторая старуха. – Что нам, жалко, что ли?

Я побледнел и даже задрожал.

А третья ведьма согласно кивнула. Она потирала руки, глаза ее горели огнем:

– И голову, и хвост оторвем, а остальное съедим с картошкой. На всех хватит.

С криком: «Нет! Какой ужас!» – я наконец-то отлепил ноги от асфальта и шагнул к старым ведьмам. Они повернули ко мне свои мерзкие злобные лица и оскалили зубы в кровожадных улыбках. Я услышал их каркающие голоса:

– Да вы не переживайте. Это вкусно!

Уже почти падая в обморок, я увидел, как первая старушка вытаскивает из сумки копченую рыбу. Отломив от нее голову и хвост, она бросила их серому котенку, который, радостно урча, накинулся на добычу.

Я медленно приходил в себя.

День снова сиял красками.

«Какие премилые старушки, – думал я. – Какие у них прекрасные добрые лица!»

Елена Ерёмина

Мануэль

– Ура, папочка приполз! – Маленькие червячки облепили отца.

– А что ты нам расскажешь? – спросила червячок Нюся.

– Сказку про Колобка.

– Не-е-ет, сто раз слушали. Расскажи, как ты с мамой познакомился.

– С мамой? Это длинная история. Не знаю, смогу ли я закончить ее сегодня.

– Ма-му, ма-му, – застучали хвостиками по земляному полу червячки, и папа начал рассказ:

– Однажды моя мама сказала: «Мануэль, пора тебе найти свою вторую половинку и создать семью». И я послушно отправился в путь. Долго-долго полз я по широкому тоннелю. И встретил девушку, спешившую по своим делам. Но, пока я раздумывал, как начать беседу, она уже была далеко.

Тогда я придумал начало разговора и про себя твердил: «Не правда ли, прекрасная погода?» Но девушки больше не попадались, и я прилег отдохнуть, свернувшись колечками. И вдруг почувствовал, как кто-то пощекотал мне хвост.

– Привет, – сказала незнакомая червячиха, – а ты симпатичный.

– Это была мама? – восторженно пискнула Нюся, все зашикали, а папа продолжил:

– Наша мама всегда говорила моим сестрам, что приличная девушка должна быть застенчивой. Я промолчал.

– Поцелуемся? – спросила бойкая червячиха.

– Простите, я спешу, как-нибудь в другой раз.

Я стал быстро рыть ход в стене. Было тяжело.

Я все время утыкался в камни, и путь мой был извилист. Наконец я попал в какой-то узкий коридор и с трудом протиснулся в него. И там увидел ее, прекрасную молчаливую незнакомку.

– Не правда ли, прекрасная погода? – спросил я, и она кивнула.

– Это была мама? – перебила Нюся.

Никто не шикнул, все червячки спали.

– Поцелуемся? – Я потянулся к ней и увидел, как она удаляется.

– Нет, нет, – закричал я, – не уходи! Ты создана для меня!

Но, чем быстрее я полз, тем быстрее она убегала. Так прошло несколько часов. Вдруг сверху посыпалась земля. Я замер, боясь увидеть клюв скворца, проникший через свод тоннеля, но из дыры выглянула бойкая червячиха и спросила:

– Ну что, ты еще долго будешь гоняться за своим хвостом?

– И это была ваша мама, – вздохнул папа-червяк, но и Нюся уже сладко посапывала.

Алла Мелентьева

Ошибка Иммануила Канта

– Моя дорогая Шарлотта, поверьте: будь мне безразлично ваше будущее, я не раздумывая женился бы на вас, – мягко сказал элегантный господин средних лет. – Меня не остановило бы, что вы помолвлены с сыном барона фон Шрёттера. Но мне важно, чтобы ваше будущее было устроено хорошо, поэтому я обязан предотвратить ваш брак со мной, бедным философом. Сколько вам лет, барышня? Четырнадцать?

– Пятнадцать, – ответила та.

– Проведем эксперимент, Шарлотта. – Профессор снял с пальца кольцо, надел его на тонкий ствол недавно посаженного саженца дуба и обвязал платком. – Через год мы обнаружим, что деревце разорвало узы кольца, а время разорвало узы ваших чувств ко мне.

– Моя любовь к вам вечна, профессор Кант, – упрямо заявила Шарлотта.

Прошел год.

Профессор Кант и Фридрих фон Шрёттер подошли к деревцу, обвязанному платком.

– Я позаботился, чтобы ваш платок никто не снимал, как вы и просили, – сказал фон Шрёттер.

Кант сдернул ткань. Поверх его кольца было надето еще одно – с инициалами Шарлотты. Оба вросли в дерево и были целы.

– Печально, что юной Шарлотты больше нет с нами, – сказал профессор Кант.

– Да, она не дожила до шестнадцатилетия, – вздохнул Фридрих фон Шрёттер. – Чахотка – коварный недуг.

Александра Реутова

Баня

Мама брала меня в баню лет с трех, каждую неделю. Атмосфера в парилке завораживала. Деревянная комнатка, битком набитая женщинами разных форм и размеров. Они были обнажены друг перед другом во всех смыслах. Их обсуждения сортов клубники, компрессов из капустных листьев и мужей были интереснее любой сказки. Мне хотелось стать как они, когда вырасту. Им удавалось создать домашний уют буквально из воздуха. Вернее, из пара.

Мы с мамой были самые молодые. Я – в большой войлочной шапке с надписью «Директор бани». Мама – просто красивая и стройная. Стоило ей улечься на скамейке, как подходила какая-нибудь пышная, раскрасневшаяся женщина, непременно с большой грудью и толстыми венами на ногах:

– Деточка, ты сама себя, что ли, парить собралась? Ну-ка давай веник. Люба, поддай пару!