Позывной "Князь" 3

— Тринадцать и пять ящиков вина ежегодно.

— И пролонгация.

— Святые наместники, — она всплеснула руками, — согласна!

Она так увлеклась нашим спором, что пропустила момент появления супруга на верху лестницы.

— Ирочка⁈ Что ты делаешь⁈ — раздался шокированный голос. — Эти земли не продаются!

Ирина Борисовна заметно побледнела и повернулась на звук его голоса.

Мы с Лерчиком тоже посмотрели на «приболевшего» Ларионова. Тот был слегка помят лицом и одеждой, небрит и взлохмачен. Будто только что вернулся после длительных посиделок с друзьями.

В остальном же он выглядел, как обычный торговец средней руки с лишним весом и тощими ногами.

— Ваше высочество, — продолжал говорить он, спускаясь к нам. — Для вас эти земли не продаются.

Да, прав был Лерчик, теплого приема мне тут не окажут.

— Ирочка, пожалуйста, оставь нас. Этот разговор положено вести мужчинам.

Ирина Борисовна поджала губы и опустила взгляд. Но я успел понять, что она совершенно не согласна с супругом, но устраивать сцены перед гостями не собиралась.

— Доброе утро, Андрей Леонидович, — вежливо поздоровался я. — Боюсь, мы не с того начали наше знакомство.

Я встал, выпрямился во весь рост и протянул ему ладонь. Ларионов хотел было презрительно скривиться, однако воспитание взяла вверх, и мы крепко пожали друг другу руки.

— И все же, я повторюсь, — сказал он. — Для вас земля не продается.

— Жаль это слышать, — обронил я. — Ваша супруга выторговала у меня несколько ящиков вина под договор аренды. Жаль будет терять такую землю.

Глаза Ларионова забегали. Его будто раздирало на части желание насолить нашей семье и одновременно получить доход от простаивающей собственности.

— Однако, — продолжил я, — настаивать я не намерен. Я собираюсь расширять винодельню. Нужна земля не только под посадку, но и для складских помещений. Сами понимаете, сколько всего вместить нужно будет. Хранилище, хозяйственные постройки. Впрочем, если вы не намерены заключать договор, то спасибо за разговор, — я обернулся к Лерчику. — Валерий Игнатьевич, мы уходим. Всего хорошего.

Развернулся на каблуках и неторопливо пошел к дверям.

— Постойте! — донеслось мне в спину.

Сделав суровое лицо, я обернулся.

— Слушаю, — сухо сказал я.

— Владимир Иванович, — начал Ларионов. — Двадцать лет без бессрочной аренды. И десять ящиков вина.

Я покачал головой.

— Десять. Ваша земля может не оправдать себя.

— Это лучшая земля во всем регионе!

— Возможно. Но это покажет только урожай.

— Давайте обсудим все в моем кабинете, — выдавил из себя Ларионов и глянул за мое плечо. — Анисья! Принеси завтрак мне и нашим гостям.

Мы с Лерчиком с комфортом расположились на удобных диванах, взяли по чашке со смородиновым отваром и внимательно смотрели на расхаживающего вдоль книжных шкафов Ларионова.

Он не торопился начинать разговор, прикидывая варианты.

— А Иван Станиславович все так же управляет делами? — вдруг спросил он.

— Нет. Сейчас этим занимаюсь я, — без эмоций сказал я. — Хотели ему что-то передать?

— Нет-нет, я просто спросил.

Ларионов сел на краешек кресла и сцепил руки в замок.

— Вы меня без ножа режете, ваше высочество. Десять лет — это что? Ерунда в сущности. Земля отменная, отдохнувшая! Трава там просто загляденье. Давайте так, двадцать с возможностью одностороннего расторжения. И всего пять ящиков вина в год.

Я позволил себе чуть скривиться.

— Пять лет назад были иные условия, — напомнил я ему про визит отца.

— Время было другое, — торопливо сказал Ларионов. — Как говорят, кто старое помянет…

— И все же. Мне нужно десять лет.

Как сказал отец, тогда Андрей Леонидович даже и слушать не захотел про аренду и уж тем более, покупку земель.

— Хорошо, десять. С пролонгацией. И вином, — вздохнул он.

— Подготовьте все необходимые бумаги и пришли их мне. Прошу меня простить, дела зовут.

— Понимаю, спасибо за ваш визит. И передайте Ивану Станиславовичу…

Ларионов замолчал, а потом скрестил руки на груди.

— Ничего не передавайте, — закончил он фразу. — До свидания.

Я кивнул, и мы с Лерчиком покинули его кабинет.

Едва мы вышли из дверей поместья, к нам подбежала Ирина Борисовна.

— Ваше высочество, подождите, пожалуйста! — она вынырнула из-за густых кустов сирени. — Я вас караулю тут.

В ее голосе сильнее прорезался акцент, и она все время оглядывалась на окна поместья.

— Что случилось?

— Я хотела бы извиниться за поведение моего мужа! Он когда слышит фамилию Эгерман, то у него резко меняется поведение. Ваш батюшка приходил к нам лет пять назад… — она вздохнула. — Поскандалили. Чуть не устроили некрасивую драку, еле растащили их. Старые обиды так просто стираются из памяти. Я вас очень прошу, поговорите с Иваном Станиславовичем! Андрей очень мучается из-за той истории. Я уже сколько времени пытаюсь достучаться до мужа. Может, у вас хоть как-то получится?

— Они взрослые люди, должны сами разобраться, — ответил я. — Зря вы им тогда не дали возможность выяснить отношения.

Она поджала губы, и ее глаза увлажнились.

— Я собираюсь с отцом съездить, посмотреть участок, чтобы наметить план будущих построек. Это будет через три часа, — сказал я и посмотрел ей в глаза.