Читаем Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения) полностью

Склад горел и рвался до утра. На следующий день по ящику показали репортаж тележурналиста Михаила Лещинского. Правда, он принял этот фейерверк за ночной бой с душманами, хотя на самом деле в склад случайно угодила вражеская ракета «земля-земля».

Оперативный полк был брошен на оцепление и прочесывание местности. В радиусе нескольких километров от центра взрыва солдаты насобирали целую гору помятых цинков со снарядами от «Шилки». Мне прибавилось хлопот потом их уничтожать.

"Ураганы"

У меня на складе лежат четыре длиннющие ракеты. Я даже пошутил однажды:

– Давайте привяжем их к заднице какого-нибудь душмана и запустим в космос!

Эти ракеты системы «Ураган» с вакуумными боеголовками. Мы обнаружили их в душманском складе. Трофеи нужно уничтожить.

Солдаты нагрузили ГАЗ-66 вровень с бортами, рессоры прогнулись в обратную сторону. На первой скорости, потихоньку уезжаем до самого дальнего поста безопасности. Находим старую воронку от авиабомбы, и укладываем в штабеля ракеты системы «Ураган», сверху – «Град». Засыпаем их всякой мелочевкой. Со всех сторон обкладываем противотанковыми минами, связываем взрывную сеть из детонирующего шнура. Инициирование должно происходить сверху, чтобы не разбросало снаряды. Уничтожение ракет имеет свои особенности: надо добиться того, чтобы пороховая топливная начинка также сдетонировала. Иначе беда! Не дай бог, эта многометровая дура улетит в Кабул! Недельку назад, отрабатывая с курсантами стрельбу китайскими ракетами, нечаянно отправили одну из них в город: ракета без взрывателя ударила в склон горы, отрикошетировала и пролетела над головой часового советской сторожевой заставы. Солдатик лишь варежку разинул. Со мной на полигоне был коллега из КГБ. Проводив задумчивым взглядом ракету, он повернулся ко мне:

– Я никому об этом не расскажу!

Более заковыристый случай, связанный с ракетами, произошел с преподавателем-стажером КУОСа Анатолием Алексеевичем через год в Мазари Шарифе. На складе оперативного батальона ХАДа он обнаружил три ракеты "Ураган," и запустил одну из них в сторону гор. Совершенно случайно она влетела в окно дома, где проходило какое-то крупное душманское совещание. На следующий день в координационной группе афганцы похвастались:

– Вчера ракетным ударом системы «Ураган» нами уничтожено столько-то полевых командиров.

Представители 40-й Армии переполошились:

– Откуда у партнеров «Ураганы»? Мы им эти системы не передавали!

В тот же день на территорию опербатальона, на глазах опешивших афганцев и советников, высадился вертолетный десант. Десантура, совровождаемая угрюмыми офицерами, вынесла из склада две оставшиеся ракеты со сверхсекретными боеголовками, погрузила в вертолеты и растворилась в воздухе…

Пока мы возимся со штабелем ракет и мин, подходят любопытные бойцы поста безопасности. Объясняем, что сейчас будет громкий "Ба-бах!" Они должны спрятаться поглубже и не высовываться еще целую минуту после взрыва, иначе на голову может упасть какая-нибудь железяка. Их лачуга находится от места подрыва метрах в трехстах. Общий вес снарядов и мин более двух тонн. Я сужу по грузоподъемности ГАЗ-66-го. Возились мы долго, солнце на закате. Наконец, все готово. Солдаты и курсанты – в машине с заведенным двигателем. Я поджигаю спаренный огнепроводный шнур, запрыгиваю в кузов. Мчимся до другого поста безопасности, расположенного в 800–900 метрах. Загоняю всех в ДОТ, через амбразуры которого наблюдаем за обстановкой. Услышав шум мотора нашей машины, из землянки вылезает заспанный офицер. Солдаты кричат ему, чтобы он спрятался, сейчас будет взрыв! Офицер спрашивает, насколько далеко? Получив ответ, лишь улыбается и, расстегнув ширинку, демонстративно мочится. Взрыв! Сперва бесшумно возник багровый огненный шар, затем образовался «атомный» гриб высотой более ста метров. Дрогнула земля. Хорошо видно, как в нашу сторону, вздымая пыль, стремительно приближается ударная волна: тяжелый грохот! Стены дота ходят ходуном. Из пыли и дыма под углом примерно 60 градусов в небо медленно стартует ракета! Ну прямо-таки «Восток» Юрия Лексеича! Видимо, топливная часть одного из «Ураганов». Описав пологую дугу, ракета падает на рисовое поле. Курсанты кинулись было на улицу, но я загородил им дорогу: нужно подождать минутку. И правильно сделал. Раздался тихий шелест. Перед офицером с расстегнутой ширинкой на землю шлепается здоровенный кусок железа!

Перейти на страницу:

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары