Читаем Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения) полностью

Экзамены для меня оказались не очень сложными, спасибо родной школе No 2 и ее преподавателям. Тут из-за невнимательности и произошел случай, который мог перечеркнуть все. Оставался последний экзамен по русскому языку. Утром я подошел к доске объявлений и не нашел номера своей группы. Оказалось, что выпускники русскоязычных школ писали сочинение накануне, а сегодня – диктант для школ с киргизским языком обучения! Абитуриенты уже все зашли, а я с тоской во взоре мечусь у дверей. В конце концов сердитый дежурный, даже не глянув в мою бумажку, загоняет в аудиторию. Влетаю в зал с сосредоточенными абитуриентами. Ассистент протягивает стопку листов и тут начинают читать текст. Плюхаюсь на свободное место и с ходу начинаю писать. Диктант заканчивается. Экзаменатор просит еще раз обратить внимание на правильность заполнения титульного листа. У меня его нет. Странно. Листаю страницы и о ужас! Оказывается я перевернул их вверх тормашками. Представьте себе реакцию проверяющего! Но, слава богу, пронесло. Итак, с двумя пятерками и двумя четверками я оказался студентом группы планирования сельского хозяйства экономического факультета.

В конце августа новоиспеченных студентов отправили на сельхозработы собирать помидоры. А через месяц перебросили в Ошскую область на уборку

хлопка, так что к занятиям приступили первого декабря. Перед отправкой на сельхозработы все бегали в деканат, выбивая себе место в общежитии. Судя по стоптанным башмакам и предъявляемым справкам, складывалось впечатление, что каждый второй был круглой сиротой. За время сельхозработ мы лучше узнали друг друга. Оказалось, что наша "дикая дивизия" в большей своей массе состояла из детей председателей колхозов и главных бухгалтеров. И поступили они в университет не без помощи барашков и кругленьких сумм. А в двух наших группах по специальности планирование сельского хозяйства училось 75 парней и 5 девушек. Национальный состав: один узбек, одна узбечка, один казах, один чеченец, один дунганин, одна кореянка, остальные киргизы. К девушкам относились как к сестрам: вольностей себе не позволяли и хахалей отшивали (как бы там ни было, ближе к окончанию вуза они высказали нам свои претензии по этому поводу). По сравнению с другими учебными группами мы, сельхозники, были более сплоченны. Собирали больше всех хлопка, выпивали больше вина и если приходилось драться с местными хулиганами, дружно как один выходили с дрекольем. И не обижались на ехидное прозвище "дикой дивизии".

Глава 2. Фольклорные посиделки

Иногда ватагой ходили в гости к знакомым девчатам с других факультетов. Ночные посиделки начинались с традиционного на Востоке чая, а под утро заканчивались бешбармаком или пловом. Со стороны гостей и хозяев определялись ведущие, которые брали бразды правления в свои руки. Начинались песни, стихи, загадки, частушки. Чтобы никто не мог отлынить от участия в фольклорном состязании, готовилась "песенная чаша": в довольно емкий сосуд наливалась адская смесь, состоящая из спиртного, сахара, перца, соли. Хозяйка чаши, закончив свою песню, передавала этот жуткий коктейль с поклоном кому-нибудь из представителей противоположного лагеря. Горе тому, кто не обладал поэтическими талантами: если не можешь петь, должен пить! Нужно было обладать хотя бы чувством юмора, чтобы не стать всеобщим посмешищем. Вообще хотелось бы отметить, что традиционные совместные ночные игры юношей и девушек у киргизов существуют с незапамятных времен. Разумеется, эротические моменты в таких играх присутствуют, однако они носят довольно безобидный характер. Киргизы, в отличие от представителей других мусульманских народов, всегда были более раскрепощены в вопросах взаимоотношения полов. В то время как для узбека ругательство, означающее сожительство с его законной супругой, является смертельным оскорблением, по-русски и по-киргизски пожелание переспать с чьей-нибудь мамой даже ругательством не считается. В колхозе «Каракол» была семья чабана, у которого четверо раскосых девчат – голубоглазые блондинки! Иногда соседи от нечего делать скалили по этому поводу зубы. Муж только посмеивался, а жена сразу обрывала разговор:

– От геолога родила, вам-то какое дело!

Перейти на страницу:

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары