Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)

Несколько дней я осваиваюсь в новой должности старшего опера. Должностная вилка соответствует воинскому званию майор — подполковник (в провинции была бы подполковник — полковник). Дипломатический ранг — 2-й секретарь Посольства. А ведь летел я в Кабул с визами, в которых значилось, что я слесарь-теплотехник. Вот это карьера: за сутки из слесаря до 2-го секретаря Посольства!

По статусу мне полагалась 3-х комнатная квартира и служебная «Волга». Я выбираю «УАЗ-469». Получаю квартиру, а вскоре ко мне прилетает супруга.

Коллеги, с которыми мы служили в «Вымпеле» и приехали вместе в Афганистан, пытаются выведать, каким образом я вдруг оказался на ступень выше их по должности? Я совершенно искренне рассказываю о протекции некоей «волосатой руки».

Потом я извинился перед несостоявшимся шефом из Фараха и как мог отблагодарил за протекцию, угостив домашним бешбармаком. Дай Бог, свидимся еще.

Глава 2. Школа головорезов

До моего приезда школа уже функционировала. Преподаватели читали курсантам лекции, подготовленные в Союзе и переведенные на язык дари. Полевые занятия отличались от классных тем, что лекции читались на свежем воздухе. Когда предмет исчерпывался, переходили к анекдотам.

Преподавателей десять человек: шесть полковников и четыре подполковника. Знакомимся. Один из полковников — авиатор. Прекрасно, прикидываю я, он будет преподавать топографию. Однако, авиатор тушуется и сообщает, что служил в тыловых подразделениях ВВС. Полковник-артиллерист тоже тыловик, не имевший дела с пушками и минометами. Все подполковники тоже оказываются тыловиками, к тому же плохо понимающими по-русски! Вот это да!

Курсанты школы спецназа — военнослужащие оперативных батальонов, собранные с бору по сосенке из всех провинций, многие неграмотны. Как выпутаться из этого положения? У меня нет времени учить отдельно господ офицеров. Значит придется учить офицеров вместе с курсантами. Но как заставить аксакалов ходить на полевые, не уязвив при этом их гордость? Двое из них выпускники старой доброй английской школы: чопорные такие. Один заканчивал нашу Академию имени Куйбышева.

После представления преподавателям, я, скромно потупив взор, начинаю:

— Отцы, по сравнению с вами, я всего лишь майор, без достаточного педагогического стажа. Поэтому очень волнуюсь. Завтра первая установочная лекция у курсантов нового набора. Прошу присутствовать на лекции и фиксировать мои ошибки, чтобы потом вместе разобрать их на педсовете.

Аксакалы важно соглашаются.

На следующий день в классе собрались курсанты. Их еще не успели переодеть в военную форму. Разношерстная компания, кто в чалме, кто в тюбетейке. Все патлатые, бородатые, в резиновых галошах на босу ногу. Сто пятьдесят пар глаз с любопытством уставились на меня. Внимательно вглядываюсь в них. Выражения, в основном, враждебно-презрительное. Дело в том, что большинство курсантов пуштуны, а я — похожий на хазарейца «монголоид». Это примерно также, как если бы в американских южных штатах собрали белых курсантов и приставили к ним чернокожего преподавателя.

Аксакалы надувают щеки в первом ряду. Все как один с блокнотами и карандашами, готовые фиксировать мои ошибки.

Поднимаю курсанта с нахальными глазами:

— Сколько лет воюешь?

— Четыре года.

— Сколько боевых операций?

— Сто семьдесят две.

Спрашиваю другого. Ответ — шесть лет стажа, двести пятьдесят операций. Поднимаю молодого бойца: два года боевого стажа, сорок три операции.

Представляюсь:

— У меня один год боевого стажа и всего четыре операции.

Гробовая тишина. Курсанты переваривают услышанное. Затем один из них подает робкий голос:

— Но зато у Вас, наверное, были очень крутые операции?

— Нет, три операции безрезультатные, а на четвертой мы взяли трофеи: пять ишаков! Вон сидит сержант, он не даст соврать (К занятиям я привлек лейтенанта и сержанта, которых знал по предыдущей командировке как опытных бойцов-разведчиков).

Народ хохочет.

— Поэтому, ребята, скорее всего вы должны меня учить, а не я вас. Однако я знаю тактику специальных подразделений многих армий мира. Думаю, что будем полезны друг другу.

Курсанты соглашаются. Кажется, психологический контакт с ними установлен. Далее начинаю рассказывать об особенностях аналогичных подразделений США, Пакистана, Ирана.

Первые пятнадцать минут мои преподаватели усиленно корпят над своими блокнотами, затем перестают писать. Сидят и слушают, разинув рты.

В перерыве ко мне подходят курсанты-узбеки, покровительственно хлопают по плечу, дескать, не робей, парень! Мы тебя в обиду не дадим. Ты нам понравился.

— Ладно, мы еще посмотрим, как вы у меня запоете через пару-тройку дней, — думаю я про себя.

Захожу в комнату преподавателей. Мои полковники уже посовещались и встречают меня смехом:

— Товарищ Бек, ловко же ты нас провел! Но мы не в обиде. Иначе ты не собрал бы нас вместе. Лекция была прекрасной. За час мы узнали столько интересного! Будем посещать все занятия.