Позывной Ковчег. Книга третья. Миллениум

Из предбанника в сторону реки вела ещё одна дверь. Выскочив, Витя и Саша бегом добежали до деревянного мосточка и смело прыгнули в студёную воду. Охладившись, они вернулись в жарко нагретую парную и затем ещё дважды повторили эти манипуляции. А девушки к ним так и не пришли.

Напарившись, мужчины заглянули в душевую и с удовольствием остудились под холодными струями душа и переворачивающегося под потолком ведра. Пока они обливались, мимо в парилку проскочили две замотанные в полотенца фурии.

Сидя за столом и отпиваясь чаем, Витя спросил:

– А девушки сразу не собирались с нами париться?

Саша подумал и ответил:

– Скорее всего они и сами не знают ответ на этот вопрос. Но я почти уверен, если мы с тобой сейчас туда придём, нас не прогонят.

– Да, ну нафиг, вот всё у них так. Я точно не пойду. Уже помылись и обсохли, – уверенно заявил Витя.

Неожиданно открылась дверь предбанника, и Элеонора, засветив обнажённое тело, капризно топнула ногой:

– И долго вас ждать, быстренько попарьте нас.

Витя и Саша наперегонки помчались в парилку. Две прекрасные женщины, лёжа на полотенцах спиной вверх, смеясь, встретили своих мужей. В парилке было жарковато, видать, они только что поддали пару. Надев рукавицы и нахлобучив войлочные шапки, мужчины начали охаживать своих дам дубовыми вениками.

Набравшись жару, шалуньи, очевидно, заранее договорившись, почти одновременно перевернулись на спины. И слегка полуприкрыв свои самые интимные места, закричали на замерших мужиков:

– Саша, ну парь скорее, жарко лежать!

– Донецкий, проснись уже, маши веником!

Как известно, парящий набирает в себя жара не меньше паримого. Из парилки выскакивали вчетвером и, совершенно не обращая на наготу внимания, обливались холодной водой. Потом долго сидели за столом и вспоминали свою прошлую жизнь в Средней Азии. И совсем глубокой ночью разошлись по своим комнатам, где на голых матрасах их ждали армейские спальные мешки с чистыми конвертами внутри.

Утром поспали подольше. Максим заботливо накормил Диму завтраком и, взяв лёгкий спиннинг и пару вертушек, повёл его на берег. Когда родители проснулись, их встретили сыновья с ведром неплохих окуней.

– О-бал-деть, – удивлённо протянул Витя.

Пришлось варить уху. А к вечеру натянуло тучи и закрапал мелкий дождь. Быстро собравшись, туристы выехали с базы в сторону города.

За час доехали они до Йошкар-Олы и задержались ещё на одну ночь в гостях у Донецких. Виктор между делом похвастался неплохим ремонтом, сделанным своими руками, а Саша вполне искренне похвалил товарища. На следующий день, погрузившись в своё купе, семья Холмогоровых уехала в Москву.

– Хорошие они, – глядя на оставшихся на перроне друзей, с грустью в голосе сказала Эля.

– Жаль, что быстро уехали, – проговорила Лена вдогонку уходящему поезду.

– Что же ты не предложила остаться? – удивился Витя.

– Я не догадалась, а можно было? – ответила Лена.

– Почему нет, теперь, когда мы вместе парились в бане, можно почти всё, – засмеялся «Дэн».

Лена ничего не ответила и заметно погрустнела.

Витя приобнял жену:

– Не грусти, Ленок. Созвонимся и приедем к ним летом или на море вместе махнем. А хочешь вообще в Питер переберёмся жить?

– Не знаю, здесь мама рядом и братик, а твои родители без нас как же? Нет, лучше будем иногда встречаться.

Глава 2. Если есть такая возможность

В начале июня 1999 года у терминала Макасини пришвартовался морской паром, прибывший в Хельсинки из Стокгольма. Расслабленной походкой уставшего от впечатлений туриста на пристань сошёл пассажир. Он был высокого роста и крепкого телосложения. Посмотрев на часы, мужчина вышел на набережную и направился в сторону Никольского собора. Дойдя до Южной Эспланады, он заприметил на берегу небольшой базарчик. Купив немного крупной клубники, турист поискал глазами спокойное место и увидел бульвар. Выйдя на центральную аллею, он присел на свободную скамью, развернул голландскую газету «De Telegraaf» и, не забывая лакомится ягодой, углубился в чтение.

Рядом остановился долговязый финн, также с клубникой в руках и очевидно в поисках свободного места. Убедившись, что все скамьи заняты, он вежливо обратился к туристу:

– Anteeksi, Voinko istua tahan?[1]

Турист посмотрел на финна и ответил по-немецки:

– Ich verstehe kein Finnisch, aber ich spreche ein wenig Russisch.[2].

– Ну, слава богу, а я уже думал, что обознался, – с облегчением произнес Вадим (это был он).

– Борис Ванкампен, – с улыбкой произнес турист и, освобождая часть скамейки, добавил:

– Хотя в последнее время, меня все чаще называют Клеменс Дааф.

Вадим засмеялся:

– Я Вадим, но здесь моё имя Сакари Хаависто. Возьми Боря визитку моего отеля и в следующий раз приезжай сразу туда. А сейчас давай я покажу, где мы находимся.

Мужчины встали и, негромко разговаривая, направились в сторону улицы Яакяринкату, где в одном из невзрачных домов разместился маленький семейный отель, доставшийся господину Сакари Хаависто и госпоже Синикке Хаависто по наследству от родного дяди по отцовской линии.

* * *