Прабхупада лиламрита

Свамиджи попросил ребят распространить эти листовки по всей округе. Как-то вечером, вскоре после получения приглашения, Аллен Гинзберг и его приятель, с которым они снимали комнату, Питер Орловский, подкатили к магазинчику на микроавтобусе «фольксваген». Мантра Харе Кришна пленила Аллена еще несколько лет назад, когда он впервые услышал ее на празднике Кумбха-мела в Аллахабаде, и с тех пор он часто пел эту мантру. Преданные были поражены, увидев в своем скромном магазинчике всемирно известного автора поэмы «Вопль» и одного из лидеров движения битников. Его проповедь свободной любви, марихуаны и ЛСД, призывы привнести в серые будни наркотические духовные прозрения, его политические идеи, исследования природы безумия, бунта и наготы, его попытки сплотить единомышленников сделали его властителем умов американской молодежи, особенно той ее части, что обитала в Нижнем Ист-Сайде. Хотя в глазах обывателей Аллен выглядел личностью одиозной, имевшей скандальную репутацию, тем не менее слава о нем гремела по всему миру, и он был, безусловно, самым известным человеком из всех, кто когда-либо появлялся у них в магазинчике.

Аллен Гинзберг: Казалось, что в Америке у Бхактиведанты не было друзей, что он один, совершенно один, что он, словно одинокий хиппи, нашел свое пристанище

— местечко, которое ему по силам было оплачивать.

На полу, скрестив ноги, сидели несколько человек. Я думаю, большинство из них были хиппи Нижнего Ист-Сайда, которые забрели с улицы, — творческие бородачи, уважающие определенного рода духовность. У некоторых взгляд уже совсем потух, но в большинстве своем местный народ смотрелся знатно

— бородатые, модные, любопытные. Спасаясь от мещанской жизни, они перебрались в Нижний Ист-Сайд и выглядели точь-в-точь как садху на улицах Индии. Это было очень похоже на Индию — весь этот период в истории американской богемы. Мне понравилось, что Свами Бхактиведанта избрал полем деятельности именно Нижний Ист-Сайд Нью-Йорка. Он обратился к самым низам общества. Он пришел в место, которое сильнее, чем любое другое в мире, напоминало окраины Калькутты.

Аллен и Питер пришли на киртан

довольно рано — Бхактиведанта Свами еще не выходил. Они подарили преданным новую фисгармонию.

— Это для киртанов, — сказал Аллен, — небольшой подарок.

Аллен стоял в дверях и беседовал с Хаягривой. Он рассказывал ему, как пел «Харе Кришна» в разных уголках земли — на маршах мира, на поэтических чтениях, на демонстрации в Праге, в Союзе писателей в Москве.

— Светский киртан,

— сказал Аллен, — но все-таки «Харе Кришна».

Тут вошел Свамиджи. Аллен и Питер уселись вместе с собравшимися и присоединились к киртану. Аллен играл на фисгармонии.

Аллен: Меня поразило, что он перенес «Харе Кришна» на Запад. Было ощущение, что из Индии пришло подкрепление. Я ездил по всему миру, распевая «Харе Кришна», но никогда до конца не понимал, зачем это нужно и что это означает. С удивлением я обнаружил, что он поет на другую мелодию, хотя я считал, что мелодия, которую пою я, — единственная и вселенская. Я настолько привык к ней, что, в сущности, самое большое расхождение с ним у нас было именно по поводу мотива: с годами мой мотив настолько закрепился у меня в голове, что другая мелодия просто выбивала меня из колеи.