Прайс на мою студентку

— Пойдем, представлю тебя гостям, — буркнул я и невежливо потащил смутившуюся моим рвением девчонку к широкому дивану, где сидели престарелые профессора и доктора наук все как один укрытые пледами и вяло спорящие об очередном открытии математической теории.

— О!

Елена дернулась от меня в ноги занятых беседой ученых, я успел удержать ее за руку, на что она округлила свои глаза, приоткрыла рот и застыла на несколько мгновений, которых мне хватило, чтобы живо представить как разыграть эту картинку дальше.

— Пожалуйста?

О, да. А это просящая фраза идеально выстраивалась в пошлую фантазию. Член неприятно натянул ширинку, я сильнее стиснул ее пальцы и почти придумал, как извиниться перед Слободским и свалить с моей глупышкой в закат…

Но тут она отошла и я увидел причину всей этой мизансцены. У ног ученых сидел карликовый пудель в голубом вязанном жилете с приподнятой лапкой.

— Пожалуйста? — повторила Елена, теперь меняя интонацию, как бы намекая мне, идиоту, на собственные ограничение в фразах.

Я кивнул, с сожалением отпуская ее руку и собственные фантазии, где я уже почти взял ее, стискивая попку и вжимая в себя.

Елена присела на корточки перед учеными, прервав их беседу, и робко протянула ладонь к псу. Тот так же робко потянул носом и уткнулся ей в руку.

— Спасибо! — искренняя и какая-то неправильно-детская улыбка озарила ее лицо, вдруг сделав совсем уж девчонкой, примерно одного возраста с абитуриентками, ежегодно поступающими в мою академию.

Я только снова кивнул, выполняя обязанности по представлению коллегам своей спутницы.

— Елена, протеже. Дочь дальней родственницы матери. Да, очень дальней. Нет, приехала поступать. Да, действительно, уже поступила. Нет, в мою академию. Да, скоро открытие. Нет, пока мать над ней шефствует, но потом она переедет в общежитие. Родственница очень дальняя… Конечно. Елена, подойди, пожалуйста.

Всё это время, она вежливо смотрела на представляемого ей очередного профессора, мило улыбалась, не забывая трепать псу между ушами, но быстро отреагировала на мой призыв, поднимаясь на ноги, но все еще склоняясь над пуделем.

Мягкая ткань кашемира вызывающе облепила ее попу, вышибая из меня пристойные мысли, заставляя выглядывать каждый шов от трусов, каждую складку сладкой плоти…

Усилием воли я отвел глаза от вожделенного зрелища и наткнулся на истекающего слюной Баграта.

— Тармуни, ты еще здесь?

Он с неохотой оставил попу моей протеже и нагло усмехнулся мне.

— Жду, когда ты закончишь с вежливыми поклонами и присоединишься к нам в беседку.

Елена подошла ко мне, благосклонно улыбаясь Тармуни и бесконечно выбешивая этим меня.

— Мы почти закончили. Мне нужно напомнить тебя, что ты Елену видишь впервые?

— Такую Елену, я действительно вижу впервые, — замурлыкал Баграт, получив от Елены лаконичный ответ:

— Спасибо.

Оставив заслуженных мужей на веранде, мы направились к шумной толпе на веранде. Вся молодежь и будущий цвет ученых страны собрался на закрытии сезона на даче председателя. Многих я знал, те, кто мне не знаком, скорее всего сопровождали знакомых.

— Ты с кем? — тихо поинтересовался я у Тармуни.

— Сегодня я составляю компанию Лилии.

Я скептически поднял бровь. Что-то в последнее время Баграт трется вокруг дочери председателя. Стоит ли мне бояться?

— Швайгер! Я тебя сегодня не ждал.

— Андрюха пришел?

— Он с кем?

— Женился?

— Швайгер? Тут?

— Не один — рисковый.

Все эти шепотки улавливались машинально, не мешая здороваться со знакомыми и приятелями, представлять Елену, периодически вставляющую «добрый день» и «спасибо». Нам вручили шпажки и салфетки, когда к беседке подошел Степан Матвеевич в сопровождении дочери.

Как-то так получилось, что Тармуни оттеснил от меня Елену, а я оказался вовлечен в беседу с председателем и его дочерью.

Лилия была красивой молодой девушкой. Насколько я запомнил, амбициозной и целеустремленной, но никогда не прущей напролом. Она всегда была за спиной своего отца, не привлекала лишнего внимания. И я, наверное, не настолько хорошо ее знал, чтобы точно охарактеризовать.

Как-то незаметно для меня, мы остались в одной компании, Лилия что-то рассказывала, спрашивала, но я умудрялся отделаться односложными «нет-да», ревностно следя за Тармуни и его расшаркиваниями перед Еленой.

Вот он подносит ей фужер с вином, я еле заметно качаю головой на вопросительный взгляд ученицы, и она с сожалением отказывается. Но уже в следующую минуту принимает у него сок и смеется над шуткой, а рука Тармуни внезапно оказывается на талии Елены и у меня перекашивает мышцы лица, но Лилия снова перехватывает моё внимание.

— Я хочу показать вам их.

— Кого? — рассеянно переспросил я.

— Сорт розы. Они еще цветут. Пойдемте.

Лилия утягивает меня от беседки в все еще густые кусты, за высокую живую изгородь, по дорожке выложенной природной галькой, вглубь увядающего сада.

— Может, перейдем на ты? — улыбаясь, спрашивает дочь председателя, а я киваю, не в состоянии отбросить мысли о Елене. Я боялся оставлять ее без присмотра. А оставлять на Тармуни боялся еще больше.