Прайс на мою студентку

Она кивает и снова переводит затравленный взгляд на Баграта. Я стряхиваю с себя чужие руки, кидаю распоряжение вызвать полицию и при необходимости медиков, сам забираю Елену и увожу с собой. Завтра разберусь с дежурными, какого хрена пустили постороннего в корпус. А сейчас хочу понять, сколько еще раз чучело так доверчиво будет лезть в пасть к волку!

— Вера, набери Ганса, отмени его поездку, я сам привезу Потапову домой. И после можешь быть свободна.

— Хорошо, Андрей Оттович. Из корпуса «ц» позвонили, сказали, что правонарушитель сбежал.

— Значит, помощь ему точно не требуется. Пусть не вызывают полицию, мне не до разбирательств. И меня ни для кого нет.

— Поняла, Андрей Оттович.

Закрыл дверь, развернул Лену к себе и не сдержался, сорвался:

— Объясни, нахрена ты пошла с ним? Зачем?!

Она только подняла на меня свои глазищи, и я пропал. Не нужны мне объяснения, я безумно рад, что успел:

— Как ты? В порядке? Всё цело? — схватил за плечи, провел по рукам, вцепился в пальцы, почувствовав ответное пожатие, слабое, несмелое, но такое подстёгивающее.

Перехватил за талию, чуть сжал, заглядывая в лицо и выхватывая жест языка, облизывающего пересохшие губы. И меня повело, я сам хотел облизывать эти губы, сам хотел зажимать Ленку у стены, а тело действовало на инстинктах, толкая девчонку к закрытой двери, заводя руки над головой и прижимаясь губами к полуоткрытому рту.

Она не сопротивлялась…

Я усилил напор, чувствуя, что если сейчас не остановлюсь, то уже никто меня не остановит. Ленка выгнулась, растягиваясь на моем теле, смещая акценты в поцелуе, требовательно втягивая мой язык и издавая протяжный жадный стон.

— Что ты твор-р-ришь?

В своем собственном угарном бреду, я зажимаю её бедрами, отпускаю руки, чтобы обхватить лицо и целовать так, как делал это последние два месяца в мыслях. Трахать ее рот, пока она не потечет, пока сама не начнет просить трахнуть ее по-настоящему.

От осознания близости этого момента, не выдержал и застонал сам. Ленкины руки обвили меня за шею, я почувствовал, как она расслабилась, полностью отдаваясь мне.

Это пьянило. Сводило с ума. Отнимало последние крупицы контроля.

— Твою мать, Лена!

Я сдался. Я, мать его, не железный. Я хочу ее.

Поспешно, в бешеной гонке получить как можно больше и быстрее, я стискивал ее груди, находил пальцами торчащие через ткань соски, сжимал и млел от Ленкиных всхлипов. Брал её в рот языком, охреневая от вкуса, сладкого, грешного. Обхватывал ладонями попку и вдавливал ее, такое желанное тело, в свое: жесткое, каменное, напряженное.

Надеюсь, она понимает, что сейчас я уже не смогу отступить, не пойму и не прощу попыток увильнуть, отсрочить. По телу пробегают тысячеваттные разряды, позвоночник выгибает от потребности прижаться к ней еще ближе.

Мало. Мне её мало!

Подхватываю под колено и отвожу бедро в сторону, чтобы тут же вбиться ей между ног. Короткий вскрик, запечатываю грубым поцелуем, а сам не могу остановиться, трусь об нее напряженным стояком, мысленно матерюсь из-за сковывающей одежды.

— Расстегни, — выдыхаю, с наслаждением ощущая ее руки, скользящие по телу вниз, забирающиеся под рубашку, царапающие ногтями кожу на животе, заставляя меня подрагивать от прикосновений, от нетерпения.

— Ниже, — рычу я. — Дотронься.

И вздрагиваю всем телом, получив бешеный разряд от её мягкого касания. Больше мне ничего не надо, только Ленкины руки там, внизу, Ленкины губы, смятые поцелуем, Ленкино тело, извивающееся под моим.

Но я обманываю себя. Уже в следующее мгновение отпускаю её колено, стаскиваю трусики и подношу их к носу.

Охуенный запах! Моей охуенно желанной глупышки.

И я снова резко выдернут в другую реальность, когда её пальцы проникают в расстегнутую ширинку и дотрагиваются до оголенного нерва. На кончике мгновенно скапливается нестерпимая острая тяжесть, внизу всё гудит от перенапряжения, готовое взорваться к чертям от невинной ласки.

И это подстегивает.

Я быстро провожу рукой между ног, надавливая, наблюдая, как закатываются от неги глаза моей Ленки, как приоткрывается рот и доносится первый сдавленный выдох нетерпения. Углубляю пальцы между складок и сам вторю её стону от ощущения горячей влаги, от нежных скользких губ, напрашивающихся на грех.

И я не в состоянии медлить, откладывать свое удовольствие. Хочу насытиться близостью с ней.

Плюю на брюки, сейчас меньше всего хочется возиться с ремнем, достаточно того, что налившийся член торчит из ширинки и истекает смазкой.

Подхватываю Лену под попу, поднимаю и сразу насаживаю на себя…

И че-ер-р-рт!

Да, у нее совсем нет опыта, и мне определенно надо быть терпимее, но все, на что меня хватает, сосчитать до трех, выйти на полшишки и снова войти в нее по полной, до конца, почувствовать дрожь горячих сжимающихся вокруг меня стенок, утонуть в опьяняющих ощущениях присвоения.

Ленка судорожно цепляется за плечи, за шею, жмется ко мне теснее и яростно впивается поцелуем в шею. Скорее кусает. Обвивает ногами талию и делает первое движение бедрами.

Подгоняет? Ха! Меня, черт, сдерживать надо, чтобы не затрахать тебя до смерти!