Прах и безмолвие (сборник)

— Как жаль, — вздохнула она. — Тенистый парк, конечно, тоже подходит, особенно если добавить чего-нибудь относящегося к теме. Вы будете просто волшебником, если добьетесь разрешения провести процессию через соборную площадь. Кажется, епископу не очень-то нравится эта идея.

— В самом деле? Уверяю вас, какой бы маршрут мы сегодня ни выбрали, именно он и будет использован в шоу, — строго сказал Хорнкасл.

— Так вы сможете? Это потрясающе! — воскликнула сияющая Чанг. — А как насчет вашей второй идеи? Насчет развалин? Вы бы просто сотворили чудо!

Вот оно. Искушение на башне. Если бы каноник последовал примеру своих лучших предшественников, он с презрением отверг бы даже саму мысль об использовании развалин в постановке. Либо он мог бы пойти на компромисс и свести все к шутке о переносе руин в парк, либо оказаться настолько тщеславным, что позволил бы приписать себе идею использовать руины аббатства как основную сценическую площадку мистерий, а приписав себе идею, взять на себя и ответственность за нее.

Она заглянула в его холодные немигающие глаза и поняла, что ошиблась в своей оценке каноника. Он был, несомненно, умен в пределах своих способностей, а она помнила только об этих пределах и напрочь забыла об уме.

Чанг улыбнулась, признавая свое поражение, и сказала:

— Но тот маршрут, что мы выбрали сегодня, очень, очень хорош. Спасибо вам за помощь.

И признание ею своего поражения оказалось верным ходом.

— Думаю, я мог бы попытаться совершить чудо, фигурально выражаясь, конечно, — проговорил каноник.

— Вы хотите сказать, что действительно могли бы добиться разрешения использовать аббатство для представления?

— Потребуется одобрение капитула, но это простая формальность, коль скоро мы с епископом подскажем решение. Так вы хотите, чтобы я попробовал совершить это, как вы называете, чудо?

Похоже, он торгуется. Чанг на мгновение почувствовала себя не в своей тарелке. Но священникам следует остерегаться иметь дело с язычницами.

— Это будет действительно прекрасно, — заявила она.

— В таком случае я поговорю сегодня за обедом с его светлостью. А теперь давайте спускаться вниз. Позвольте мне указывать путь. Лестница крута, и для беспечных в ней таится опасность.

«Ох, детка, как ты прав!» — подумала Чанг, когда он шагнул в дверь с подчеркнутой осторожностью. Она огляделась вокруг в поисках миссис Хорнкасл. Та стояла в самом конце площадки, перегнувшись через парапет. Как и Чанг, она сняла свой головной убор — вязаную шапочку, — обнажив буйство каштановых волос, которые будто заплясали от радости, вырвавшись на свободу. Даже ее впалые щеки слегка порозовели, а в глазах появился блеск. Миссис Хорнкасл пристально вглядывалась в пространство, отделяющее ее от ползающих внизу точек.

— Миссис Хорнкасл, мы уходим. С вами все в порядке? Миссис Хорнкасл!

— Что? Ах да. Конечно, конечно. Извините, ради Бога.

Словно человек, только что пробудившийся ото сна, она посмотрела на шапочку в своей руке, как будто недоумевая, как эта вещь к ней попала. Потом натянула ее поверх непокорных волос и поспешила через площадку к лестнице, ведущей вниз.

Тьма поглотила ее.

Чанг на мгновение задержалась, как бы не желая расставаться с бледным зимним солнцем. Потом, со вздохом, в котором не было ничего театрального, последовала в темноту за Хорнкаслами.

Глава 4

— Мистер Свайн, я бы хотел вместе с вами еще раз просмотреть ваши показания, — проговорил Дэлзиел с лучезарной улыбкой человека, который пытается впарить кому-то подержанные «Жигули».

Свайн взглянул на часы с таким видом, как будто у него всего две минуты свободного времени и он уже начал отсчет. Резкие черты лица, черные волосы и темные глаза Свайна делали его довольно интересным мужчиной мефистофельского типа. К его несколько высокомерному виду очень подходил столь же надменный голос.

— Мне казалось, я изложил все настолько ясно, насколько это возможно без предоставления видеоматериалов происшествия.

Дэлзиел хищно улыбнулся, и Паско догадался, что босс думает сейчас: «Ты уже обеспечил нас видеосвидетельством, парень!» Но Паско не хотелось смотреть на Свайна таким же предубежденным взглядом, как у Дэлзиела. Ему важно было разобраться с теми несоответствиями, которые он заподозрил, читая показания Свайна, и в которых убедился, увидев его. Создание стереотипов было, конечно, одним из способов, применяемых фашистами для увековечения классовых различий, и все же Паско поймал себя на том, что не может отделаться от предубеждения, согласно которому подрядчик-строитель больше ассоциируется с мешковатыми брюками, матерчатой кепкой и простонародными речевыми оборотами Стринджера, нежели с блейзером от Дакса, часами от Картье и великосветским произношением Свайна.