Прах и пепел

– Я купил учебники, и они учатся дома. Рейчел следит за этим. У них не будет аттестата, но теперь их не избивают, и мне уже спокойнее.

– Было так плохо, Соломон?

– Стало ещё хуже, отец. Я даю, даю, даю. Покупаю дни. Не годы и не месяцы, а дни.

– Сколько нужно, Соломон?

– Деньги не помогут, отец. Надо бежать. Бросить всё и бежать.

– Хорошо. Я согласен. Но куда? Кто и где нас укроет?

Соломон молча смотрит в огонь. Потом встряхивает головой и натужно улыбается.

– Я приехал повидать тебя, отец. И… позвать к нам. Чтобы быть вместе.

– Спасибо, Соломон. Но этот дом купил мой дед и твой прадед. Здесь я родился, здесь и умру.

– Отец…

– Не волнуйся, сынок, – хозяин улыбается. – Мы всё равно встретимся и будем вместе. Нас там ждут.

– Да, – кивает Соломон. – Скоро все Левине соберутся там. Вся семья. Но… ладно. Как у тебя со здоровьем?

– Соответственно возрасту, – смеётся хозяин.

– Ты ещё работаешь?

– Немного. Фирма теперь держится на нём.

Хозяин показывает на него, и Соломон отрывается от огня и смотрит на него. Невесело улыбается.

– Да, мальчишка окупил себя, так, кажется, говорят?

– Фирма держится на нём, – повторяет хозяин.

– Ты рискуешь, отец. Если узнают…

– Что? И от кого? И Энни, и Ларри умеют молчать. Ювелирное дело не допускает болтовни.

– Отец, а если что, не дай Бог, с тобой случится?

– Ты мой наследник. Приедешь, вступишь в права и заберёшь их. И Ларри, и Энни, – хозяин пожимает плечами. – Что тут сложного? Всю домашнюю работу Ларри знает.

Соломон кивает…

…Ларри вздохнул. Он тогда видел Соломона второй и последний раз. Что было потом, вспоминать не хочется. Не стоит.

Открылась дверь, и Ларри повернул голову. Привезли еду? Да.

На этот раз в палату вошёл высокий молодой мулат в белой куртке разносчика.

– Привет. Спишь уже? – мулат, улыбаясь, поставил на тумбочку стакан с молоком и маленькую тарелку с пирожным – узкой полоской теста с завитушками крема.

– Привет, – ответно улыбнулся Ларри, садясь в кровати. – Нет, так просто, дремал. Ты дежуришь сегодня?

– Ага. Ты ешь. Я пока остальным разнесу.

Ларри кивнул и взял стакан. Молоко было на вкус какое-то странное. И в густых комках.

– Что это? – вырвалось у него.

– Это? – мулат обернулся в дверях. – Кефир. Ты пей, здоровская штука.

Вкус был непривычным, но… очень приятным. И пирожное вкусное. Ларри ел не спеша, смакуя. Энни иногда пекла пирожные. Но не такие. Но тоже вкусно было. Да, таблетки на ночь…

Когда вошёл мулат, Ларри уже поел, но по-прежнему сидел, положив под спину подушки.

– Таблетки все съел? – строго спросил мулат, смягчая улыбкой строгость тона.

– Съел, – улыбнулся Ларри. – Если не спешишь, садись, поболтаем.

Мулат кивнул, сел на кровать в ногах и тоже прислонился к спинке.

– Тебя как зовут?

– Арчи. А ты? Ларри?

– Да. Ты давно здесь?

– С весны.

Арчи улыбнулся уже по-другому, и Ларри понимающе кивнул:

– Солоно пришлось?

– Не то слово. Два месяца отвалялся. В феврале привезли, в апреле встал.

– И остался здесь?

– Ну да. Жильё, еда, работа, и не один. Есть с кем душу отвести. Чего ж ещё?

– Да, – усмехнулся Ларри. – Когда душу можно отвести, это хорошо.

Арчи быстро и зорко взглянул на него.

– Ты кем был?

– Огородником, – Ларри задумчиво повёл плечами. – И так, на подхвате.

– А раньше? До Свободы?

– Я тебя спрашивал? – ответил Ларри таким же твёрдым взглядом.

– Здоровско, – улыбнулся Арчи. – Умеешь.

– Припрёт – всему научишься.

Арчи кивнул.

– Понял, значит, кто мы.

– А мне сказали, – спокойно ответил Ларри. И улыбнулся. – Чтоб недоразумений не было.

– Понятно. А я почему спросил, ну, о прошлом. На нас ты не похож, а белякам не масса, а сэр говоришь, как мы. Ну, и интересно стало.

– А, – Ларри негромко рассмеялся. – Я… домашним рабом был, пятнадцать, да, почти полных пятнадцать лет в одном доме жил, там и приучился.

– А, – Арчи лукаво улыбнулся, – читать где? Там же?

– Там, – кивнул Ларри. – И читать, и другому многому. Только…

– Что сам захочешь, то и скажешь, – закончил за него Арчи. – Ладно, не мы тогда выбирали.

– Не мы, – согласился Ларри. – Ладно. А здесь как?

– Хорошо, – сразу ответил Арчи. – Еда сытная, постель мягкая и работа… не стыдная.

– И платят ещё?

– Платят. Понимаешь, мы все за деньги работаем. Зар-пла-та, – с усилием выговорил он по-русски. – И уже из этих денег платим за жильё, за еду, за стирку. За месяц получаем и за месяц сразу платим.

– На руках-то остаётся хоть что-нибудь? – улыбнулся Ларри.

– Что-нибудь, – ответно засмеялся Арчи. – Ну, и покупаем себе в городе уже сами, если что надо. А у тебя как?

– Я на контракте. Контракт до Рождества. Значит, лендлорд даёт жильё, еду, одежду, для работы что надо. Это называется: обеспечение. А на Рождество расчёт. Всё подсчитает. Сколько заплатить он мне должен и сколько я уже получил. Что останется – мне на руки. И ещё нам сказал, что если год он удачно сведёт, с прибылью, то нам, всем работникам – премия.

– Ну, а если нет? Фиг что получишь? Так, что ли? Ещё и должен останешься.

Ларри пожал плечами.

– Не знаю. Летом двое пастухами работали, на тех же условиях, только не до Рождества, а до осени, ну, как стадо сдадут.