Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

Фронтальная война XIX—XX веков состояла на 80% из насилия и на 20% — из пропаганды. Новая война на 90% состоит из пропаганды и на 10% — из насилия. «Война Запада против России» в изложении Герасимова идет не то с 1991 года, не то с Ледового побоища, в ней участвуют СМИ, бизнес, деятели культуры, общественные организации, социальные сети и нерожденные дети. Но война эта происходит в значительной степени в воображении г-на Герасимова и иных последователей этой доктрины, включая Верховного главнокомандующего. Если вы отказываетесь в это верить, то вы в этом не участвуете — за исключением тех случаев, когда указанные 10% насилия падают непосредственно вам на голову. Тогда, значит, не повезло. Тем сильнее не повезло, что никакой внятной линии фронта у гибридной войны нет и эвакуироваться от нее некуда. Сегодня ваш город мирный, а завтра к нему подошли «силы ополченцев» или «антитеррористические формирования» — или война встретила вас у подъезда, как встретила она Льва Шлосберга. Но надо помнить, что столкновения регулярных войск — это совсем другие цифры по сравнению с теми, которые мы до сих пор видели. Только государства обладают всем необходимым инструментарием для быстрого и массового убийства.

Гибридность, печать века сего, в политическом ли режиме или в манере ведения войн — это сочетание старых элементов в новое целое. Характернейший признак всего гибридного — возрождение архаики на новом технологическом уровне. Гибридная война удивительно напоминает войны позднего феодализма: амальгамация народных ополчений, кондотьеров и мародеров, слет диких гусей войны на запах потенциальной прибыли. Полный интернационализм со всех сторон — родственники воюют друг против друга, нет никакой связи между национальностью, подданством и занятой стороной. Долгие осады мелких населенных пунктов, прекращение всех враждебных действий с наступлением холодов. Проблемы первого ряда: отношения с местным населением и подвоз припасов. Военные хитрости — переоделись в чужой мундир и ночью захватили крепость или притворились крестьянами и убили посла, а потом отнекивались.

Еще одно хорошо забытое свойство войны нового типа — персонализация. Это война Карла V против своего соперника Франциска I, обиженного Евгения Савойского против Людовика XIV, который не принял его во французскую армию, Елизаветы Петровны против Фридриха II, который ей не нравился. Со сменой суверена немедленно меняется и вся внешняя политика: русские войска отзываются от Берлина, наследник французского престола заключает мир с Габсбургами, династический брак, неурожай или усталость прекращают наступательную кампанию.

Объясняется это тем, что, сколько ни придумывай исторических и мистических обоснований, у старой-новой комбинированной войны нет особенных объективных причин. Феодальные государства Европы воевали, потому что отъем земли у соседа был одним из базовых способов хозяйствования. Кроме того, весь правящий класс был воспитан на войне и для войны и не очень представлял себе альтернативные способы провести время.

Ресурсные государства современности воюют, потому что им достается много денег небольшими усилиями (за счет продажи ресурсов). В отсутствие контроля со стороны общества авторитарное и полуавторитарное государство всегда будет тратить деньги на само себя: на чиновников, армию и спецслужбы. Через некоторое время наступает стадия «раззудись, плечо»: накуплено столько красивых новых штучек, как же ими не повоевать. Как ни обидно, формула «обожрались и перебесились» куда точнее описывает гибридную войну нового типа, чем «цивилизационный конфликт» или «фундаментальное противоречие интересов». Последнее относится скорее к разряду подведения интеллектуальной базы задним числом.

05.09.2014

ПРОСТО И ПРИМИТИВНО

Учение Маркса, Энгельса и Ленина в головах российских политиков

Выступая на съезде Российского союза ректоров, Владимир Путин ответил на вопрос о мировых рейтингах вузов и месте в них российских учебных заведений: «Да все просто и примитивно. Эти рейтинги — один из инструментов конкурентной борьбы на рынке образовательных услуг. Кто будет этот инструмент использовать себе во вред и в нашу с вами пользу?» Что интересно в этом высказывании? Своеобразное понимание термина «конкурентная борьба». Обычно конкурентная борьба предполагает, что участники выполняют схожую работу и тот, кто сделает ее лучше, выиграет. То, что тут описано, — не конкуренция, а применение административного ресурса: у меня есть возможность безнаказанно подкрутить рейтинг в пользу своего вуза (подразумевается, плохого), и я это делаю.