Практическая романтика

— А теперь о недавнем выступлении языкастой практикантки. Что еще за бухлишко? Кто в институте преподавателей доводит? И почему это Карина вам обязанности не расписала? Я все понимаю — лето, друзья, отдых, но без переборов же, — на этих словах я посмотрела на Германа. Он тоже смотрел на меня неотрывно, как будто и не слушал отца — точно знал, что тот скажет дальше: — В общем, я тут подумал… кстати, а где Карина Петровна? Пусть определяет вас в хозблок и переселяет к остальному персоналу. Да-да, Кристина, если ты сюда не номера убирать явилась, то девица давеча верно выразилась — оплачивай как постоялец и наслаждайся, сколько влезет. А практика должна быть практикой!

— Марк Александрович! — в один голос выдохнули Анжела с Ангелиной.

— Я все сказал. Простите, времени нет, у меня сегодня проверка еще пяти отелей. Давайте за мной, ребята, сам проконтролирую.

И просто зашагал по направлению к центральному зданию. Каждый наградил меня многозначительным взглядом, потом поплелся вслед за мужчиной. Герман шел последним — точно так же, как отец, заправив руки в карманы. Неподалеку осталась только Верочка. Она покачнулась, а потом и вовсе осела на землю.

— Тебе пи…

Порыв ветра заглушил конец слова, но я и сама догадалась. Это почти «хана», но хана объемная, другой природы и ёмкости, эдакая кубическая хана. Хотела отомстить — и желание сбылось в наилучшем виде! И теперь мне пи…

Глава 8

Буря мглою небо кроет

Эх, молодец, Ульянка! Вот прямо молодчага, горжусь! И это ничего, что поджилки трясутся, — они у всех героев немного дрожат. Зато молодчинища!

Такими мыслями я себя подбадривала, пока шла к морю. А из-за чего планы менять? Перед смертью не надышишься, зато за это время Большую восьмерку уже, быть может, расселят по новым комнатам, а там они будут заняты благоустройством быта. Верочка со мной почему-то не пошла. Вероятно, теперь ее очередь со мной не разговаривать и делать вид, что мы незнакомы.

Поджариваясь на вечернем солнышке, я пыталась привести все выводы хоть к какой-то системе. Но все это не имело смысла, поскольку я просто понимала, что дальше меня будут долбить, а я буду отбиваться. И так до тех пор, пока у кого-нибудь не иссякнет запал. Из всей информации осмысливалось только одно наблюдение: когда Герман попался в лифт, он смеялся. Но после, в компании своих друзей, выглядел уже агрессивным. Значит ли это, что на самом деле он не особенно-то разозлился и просто разыгрывал перед ними роль сумасшедшего диктатора? Ну, наподобие вожака в волчьей стае, который не имеет права демонстрировать слабости? Нет, больше подходит сравнение с лидером в преступной банде. Даже если моя догадка верна, то положение от этого не сильно меняется: Герман будет считать себя обязанным меня затравить, потому что от него именно этого и ждут. М-да, ситуация…

Я не спешила — надеялась, что после отъезда Марка Александровича все недовольные успеют проораться.

Не успели.

Стоило мне только свернуть в свой коридор, как я наткнулась на близняшек, дико орущих о том, что обо мне думают. А когда они еще и меня увидели, то это прибавило их выступлению несколько тонов и витиеватости. Ух ты, а я и не знала, что и выходцы из богатых семей знакомы с лексиконом сапожников.

Поинтересовалась в секундной паузе:

— Вот этому последнему обороту вас репетиторы по французскому обучили?

Одна из них взвилась еще сильнее:

— Да я тебе сейчас все космы повыдираю!

Но вторая ее неожиданно остановила:

— Не надо, ангелок! Еще маникюр из-за этой лахудры портить!

Надо же, ангелок. Я не удержалась и усмехнулась:

— И то верно. Оставьте свой маникюр до завтрашней уборки — он там ой как пригодится.

И быстро шмыгнула мимо них, поскольку уже не была уверена, что ангелок-один захочет удерживать ангелка-два. Оборачиваться для проверки не стала, поспешив попасть ключом в скважину. Верочка сидела на своей кровати, поджав коленки под подбородок, и почему-то тряслась. Зато смотрела на меня со смесью страха и ненависти. Я и ей уделила внимание:

— Слышала, у нас теперь соседки справа появились?

— Слышала, — буркнула она. — Весь корпус слышал. А слева — Мишель с Кешей, я за последний час маты только от последнего не слышала. Но его просто могли и перекрикивать. Раевский Кристину валерьянкой отпаивал после того, как она пыталась вынести эту дверь. Что же делать, что же делать…

Надо же, мы в кои-то веки общаемся как настоящие подруги — вот что делает обстановка бункера, из которого боишься выйти, поскольку его окружили плотоядные чудовища. Но я быстро опомнилась: даже в бункере лучше не забывать, кто есть кто. Потому я и ввернула вариант, хотя и не без издевки:

— Как что? Комнаты-то двухместные, Кристину наверняка одну поселили. Переезжай к ней — где носки постираешь, где еще какую пользу принесешь.

Она вдруг подлетела вверх, меняясь в лице, ее глаза буквально за секунды наполнились радостью и столь привычным отсутствием осмысленности.

— Точно! — она подбежала ко мне и даже попыталась обнять. Я кое-как успела увернуться: — Ульяночка, ты гений! Как же я сразу не подумала!