Практическая романтика

Ну, у меня-то не было шока по поводу раннего подъема или усталости от трудов тяжких. Потому я только обрадовалась. Поспешила в комнату, там быстро распустила волосы и переоделась в летнее платьице — не особенно шикарное, но милое. Шикарных в моем гардеробе и не водилось, нужды такой не было. Но отчего-то именно в этот момент я пожалела, что у меня вообще никакой косметики не имеется. Все же это почти свидание! Пусть и немного фальшивое, для отвода глаз в рамках благородного поступка, но все-таки мне бы не хотелось, чтобы Юра посчитал этот вечер скукотищей или стеснялся идти по городу рядом со мной, не особенно уж впечатляющей. Но с этим уже ничего поделать было нельзя, потому я только махнула рукой своему отражению.

Оказалось, что даже его машина отдыхает на море — в смысле, на парковке при отеле. Хотя представить, что единственный сын и наследник Раевских едет на автобусе, совсем не получилось. Он еще и темные очки нацепил, и теперь, в дизайнерской футболке и джинсах, будто специально на него сшитых, выглядел так потрясающе, что я невольно поежилась. Вряд ли я страдаю недостатком самооценки, да что уж там, раньше меня все называли красавицей, но все же рядом с ним наши отличия бросались в глаза. Рядом с Юрой гармонично смотрелась бы только девушка класса Кристины… Постаралась не зацикливаться на этом ощущении: если я и так отстаю по баллам, то комплексы положение только усугубят.

Ехали долгое время молча. Юра вел машину плавно, без рывков и переходов на большую скорость, а я наслаждалась видом моря — трасса уходила на подъем, открывая все более потрясающий вид. Тишина немного давила, но я не знала, с чего начать: с благодарностей или занырнуть издалека? Когда шоссе ушло вправо, и вид, могущий оправдать затянувшееся молчание, остался позади, я решительно выбрала второй вариант:

— Как прошла первая смена? Все выжили?

Он пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги.

— Нормально. Целый день какие-то коробки таскали. Там для нас работы-то еще не предусмотрено, бедный завхоз по ходу дела придумывал. Если до завтра не придумает, то не удивлюсь, если мы те же самые коробки будем обратно носить. И так до конца лета, — он усмехнулся.

Его шутливое настроение говорило о том, что конкретно он на меня не злится. Это радовало. Потому я тоже поддержала веселый тон:

— Да ладно! Неужели даже Герман никого не попытался довести?

— Попытался, конечно, но коробки таскал. А завхоз в конце дня уже и сам ржал над его шуточками.

— Удивительно!

Юра мельком глянул на меня и сказал чуть тише:

— Не знаю, правильно ли на свидании обсуждать именно Германа, но раз уж речь зашла, то скажу — ничего удивительного. Через пятнадцать минут он решил, что это лучше похода в тренажерку, а в компании ржущего завхоза — так вообще, будто под присмотром личного тренера. В этом весь Герман и есть, собственно. Мне кажется, ты не совсем правильно его воспринимаешь, раз так подумала. Герман-то как раз и на необитаемом острове выживет, потому что такие гады везде выживают.

Я заинтересовалась и отважилась продолжить. Да и слово «гад» этому способствовало.

— Почему ты с ним дружишь, Юр? Не пойми, что осуждаю, но любопытство гложет.

— Именно осуждаешь, — он тихо рассмеялся дороге. Но затем все же решил ответить: — Именно из-за этой его способности к выживанию в любых ситуациях. Без подробностей это прозвучит странно, но я сомневаюсь, что был бы сейчас тем, кто я есть, если бы не его постоянная поддержка. Причем поддержка безусловная, не зависящая ни от чьего мнения. Герман гад для всех, кроме тех, кто ему важен. И да, я тоже его за это осуждаю, но никогда до такой степени, чтобы разругаться. Да и он меня за многое осуждает, ты тому пример, но тоже никогда до такой степени. У него тяжелая энергетика, кто бы спорил, зато когда надо взять себя в руки — проще всего смотреть на него.

Разговор становился настолько интересным, что я вообще забыла о дороге, немного развернулась и пристально смотрела на водителя.

— А если с подробностями? Я понимаю, что он тебе друг, но хотелось бы понять больше!

Юра наверняка чувствовал мой взгляд, потому и улыбался. Но неожиданно пресек мое любопытство:

— Если мы будем продолжать говорить о Германе, то я отвезу тебя назад и больше в кино не позову. Он мне друг, но девушка, которой больше нравится говорить о нем, чем обо мне, в кино со мной не ходит. Точка. Я тиран и деспот, в моем присутствии обожай только меня.

Прозвучало как ирония с ноткой ревности. Стало приятно. Легкий флирт для поднятия настроения, или я ему немного симпатична? Я откинулась на спинку и пробурчала, словно хотела оправдаться:

— Вообще-то, я подробности именно о тебе и спрашивала. В любом случае спасибо, что прикрыл меня перед ним.

— Пожалуйста, — просто ответил он, будто я его благодарила за переданную за столом солонку.

— Мне показалось, или ты спешил побыстрее уехать из отеля?

— Не показалось. Потому что даже с моим прикрытием тебя пока никто не любит. Нужно время, чтобы тебя приняли. Вот пусть пока там сидят и хотя бы к мысли привыкают.

Я едва не расхохоталась: