Практическая романтика

Все тут же согласились, будто бы так и надо — влезать в чужую романтику. Входя в комнату, я сначала принюхалась, а уже потом взялась за ручку — надо же, такая жизнь держит в тонусе!

На закате купаться особенно приятно — вода теплая и густая, как парное молоко, а песок уже не такой обжигающий. И все это на фоне бликующей оранжевым воды. Скидывая шорты, я поинтересовалась у Германа, от которого за весь вечер ни одной подколки не слышала:

— Кстати, а где моя одежда? Та самая. Ну, раз мы теперь в одной команде, то можем и обменяться заложниками?

Кристина уже сияла в белоснежном закрытом купальнике рядом:

— А что, Ульяночка, у тебя гардероб закончился? Заметно. Но ты не стесняйся — обращайся, если что.

— Обязательно, — я растянула губы и снова посмотрела на Германа в ожидании ответа.

Он уже стоял с голым торсом и лениво почесывал макушку.

— А я не помню. Выкинули? — спросил будто сразу у всех.

— Не выкинули! — немного резко ответила я, хоть и старалась не закипать. — Мы же тут на следующее утро убирались, моих вещей не было! Где они?

Он поморщился, будто я на него орала, потом развернулся к морю, отмахнувшись от меня:

— Да чего ты из-за такой ерунды прикопалась? Возместить ущерб? Или вон Юрец тебе возместит, ему вроде как положено. Вот реально — устали все, давайте сейчас еще из-за шмоток скандалить.

Я не стала дальше спорить. Конечно, для них всех потеря каких-то шорт и какой-то там футболки, да еще и не от какого-нибудь Валентино, — пустяк. Из присутствующих только Верочка примерно понимала, как это жаль — получить деньги от мамы и долго выбирать, что именно себе купить. Нет, мы с ней не из нищих, но знаем, что такое прикидывать и высчитывать, как вручную стирать самую любимую вещицу, чтобы дольше продержалась, как по вытачкам ушивать, если в талии немного похудели. Им такое попросту неизвестно. А на самом деле именно в таких мелочах и есть грандиозная разница между нами. В том числе, между мной и Юрой.

Накупавшись и навалявшись на пляже, все потянулись к отелю. Я же его задержала. Хоть на этот раз нам не стали мешать — позволили от них отстать.

— Юра, — я остановилась, тормозя и его. — Я хочу поговорить о вчерашнем и о том, что ты сегодня сказал.

Он прервал:

— Зря ты, Ульяна, из-за этого так паришься. Я серьезно. Я не обязан всем нравиться. И если не нравлюсь тебе, то это лучше, чем если ты будешь изображать, что нравлюсь.

Я застыла. Значит, все-таки сделал вывод об отвращении. Ну да, я вчера прямо очень правдоподобно изобразила от него тошноту… Но я не желала объясняться до того, как услышу однозначный ответ:

— А я? В смысле, я тебе нравлюсь?

Знаю, такие вопросы в лоб не задают. Но почему-то мне показалось, что чем меньше мы прямо сейчас поставим друг перед другом границ, тем больше у нас шансов хоть до чего-то договориться. А с ним я договориться в любом случае хочу, даже если в этом договоре не будет никакой романтики. Уж тем более, если не будет никакой романтики!

Он опустил голову, задумчиво улыбаясь. Ответил не сразу:

— Нравишься. Но я не влюблен в тебя. Я даже не вполне понимаю, что это значит. Извини, если ты хотела услышать другое. Но притом я четко ощущаю, что мы с тобой очень подходим друг другу. У нас с тобой характеры — как два куска пазла друг к другу лепятся. И потому я считаю, что если мы продолжим изображать парочку, то рано или поздно все к тому придет.

Меня очень удивил такой ответ — обстоятельный, словно заранее тщательно продуманный. И точный. Я кивнула.

— Про пазлы совершенно согласна. Но мне бы не хотелось, чтобы ты увидел во мне какую-нибудь охотницу за богатством или что-то в этом духе. Потому что даже сейчас я липну к тебе, хотя тоже не влюблена. И тоже вряд ли понимаю, что это значит.

Он рассмеялся:

— Уж поверь, этого я в тебе уж точно не увидел. Тогда просто продолжаем? Тебе в любом случае без меня здесь не выжить, а заодно и узнаем, насколько мы правы. Ты, главное, свою роль честно изображай и не отлынивай. А там все само собой станет очевидно.

Я не сдержалась и выдала:

— Какой же ты… Юра, ты просто сумасшедше классный! Так и хочется тебя выдернуть из всего этого общества, от этих людей, связать, расцеловать и отправить в Москву на журфак! Да я ради тебя… даже ресницы красить начну!

Он подставил мне локоть, чтобы по лестнице вверх было удобнее подниматься. И он улыбался — теперь снова тепло, как вчера, до того, как мы вернулись в отель. Значит, моя смелость была оправдана — благодаря ей я совершила настоящий прорыв.

Глава 12

Смех и «Слёзы»

Я никогда не считала себя слабохарактерной, но не была и наглой выскочкой. На долгое время затаилась, забила в себе желание всегда чувствовать себя правой, но на фоне последних событий вдруг будто начала оживать. Вряд ли я признавалась в себе в этом отчетливо, но общение с Большой восьмеркой всколыхнуло во мне то, чего я уже в себе и не помнила. И это определенно нельзя назвать исключительно плохим событием.