Практический курс Григория Кваши. Структурный гороскоп

Вот, скажем, Владимир Меньшов. В любом своем фильме он борется с иерархиями всех родов. В оскароносном фильме «Москва слезам не верит» он доказывает, что москвичи не отличаются от иногородцев, а пролетарии равны интеллигентам. В «Ширли-Мырли» Меньшов взялся за нации, легко разоблачая любые националистические комбинации. Вот, например, враждуют евреи с русскими, но не лучше ли этим культурным народам объединиться против всяких варваров, вроде цыган. Но уж если приходится смириться с цыганами, то тогда, может быть, белым объединиться против негров. Ну и так далее… В «Зависти богов», уже задним числом, Меньшов виртуозно доказывает, что никакой реальной разницы между миром так называемой свободы (Запад) и «тюрьмой народов» (СССР) не было и «железный занавес» нам только привиделся.

Другой Кот — режиссер-комедиограф Григорий Александров. Может быть, самым его лучшим и искренним фильмом стал «Цирк», где ключевой опять же является тема интернационализма. Помните знаменитую тираду: «Рожайте сколько хотите: черненьких, беленьких, красненьких, хоть голубых, хоть розовеньких в полосочку, хоть серых в яблочко». Черного ребенка передавали с рук на руки, ему пели колыбельную украинцы, грузины, татары, евреи, ну и конечно же русские и негры. В политике интернационализм в те годы уже закапывали, скоро начнут переселять народы, а там не за горами и борьба с безродным космополитизмом и низкопоклонничеством. Фильм Александрова не столько попытка угодить начальству, сколько крик: «Спасите интернационализм!»

В литературе главную свою задачу Коты видят в том, чтобы доказать единство не только народов, но и времен. У нас фигурой номер один стал Михаил Булгаков. В «Мастере и Маргарите» мир един, поскольку един в этом мире Бог и един в этом мире Дьявол. Дьявол с легкостью, не замечая языковых барьеров, разъезжает по миру и всюду устраивает свой ежегодный бал. Причем Дьявол явно не намерен приспосабливаться к местным обычаям и что-то менять в своих привычках. Всюду — в Пекине, Тегеране или Киншассе — он искал бы женщину по имени Маргарита, всюду бы дьявольским оркестром дирижировал Штраус. Единство пронзает не только географический мир, но и исторический, поскольку для Воланда одинаково доступны Кант, Понтий Пилат или Иван Бездомный со Степой Лиходеевым.

Уолт Уитмен стал, может быть, самым ярким глобалистом в истории. Он создал «Каталог мира», создал «всеобщую биографию» современного человека. И таких всемирных людей, как Уитмен, среди Котов очень много. Не всем хватает времени и сил объять вселенную, но хотят этого все Коты.

Илья Эренбург главную книгу своей жизни («Люди, годы, жизнь») написал уже после 70 лет. В этой книге он попытался объединить все страны, все народы, всех великих творцов XX века, времени борьбы и великого антагонизма. Его мемуары призваны объединить всех, кто в жизни бесконечно отмежевывался друг от друга. Странно как-то выходит. В реальной жизни мы боремся и сражаемся, планомерно разбредаемся на пути к всеобщему индивидуализму и гарантированному одиночеству, а в кошачьих мемуарах мы все едины. Русские и евреи, французы и поляки, белые и красные, богатые и бедные — все оказываются действующими лицами единого мира, а мир получается огромный, многолюдный и дружный, как коммунальная квартира. Дай Котам волю — никогда бы коммуналок не отменили.

В естественных науках, где от личности исследователя, от его гороскопа, казалось бы, мало что зависит, ведь все в природе объективно, идеи всеобщего единения продолжают мучить Котов.

Так, Эйнштейн всю жизнь пытался создать единую теорию поля, потратил на это кучу сил и времени, не создал, но заразил этой идеей физику и физиков на долгие годы.

До Эйнштейна борьбу за единство полей вели Максвелл (именно он свел воедино электрическое и магнитное поля, создав и написав уравнения единого электромагнитного поля). Разумеется, и тот и другой — Коты.

Много для представления о единстве мира сделал наш Михайло Ломоносов, мыслитель самого широкого диапазона, ученый, поэт, художник, основатель российской науки и образования.

В истории, при всей своей политической бездарности, Коты время от времени пытаются производить революционные объединения народов. Много на этой ниве поработали такие революционеры, как Джузеппе Гарибальди или Симон Боливар. Но самым великим объединителем был конечно же Лев Троцкий. Он единственный по-настоящему хотел мировой революции. И много поработал над теорией и практикой всемирного объединения. Идейный наследник Троцкого Сталин мечтал о всемирной военной победе, современные идеалы, толкующие о национальных интересах, для него были смешны. Только мировая победа могла интересовать этих монстров.

Знаменитый феномен шахматного гения Котов также следствие кошачьего глобализма. Только кошачий мозг в состоянии вместить в себя всех — Ботвинника и Таля, Капабланку и Алехина. Все они мирно уживаются в едином сознании Кота и подают свой голос в нужный момент. У Котов нет своего стиля, вернее, их стиль — это объединение всех шахматных стилей за всю историю этой игры.