Практика интегральной жизни

В современном и постсовременном обществе нам наиболее знакома этноцентрическая, мироцентрическая и мультимироцентрическая мораль – другими словами, янтарная, оранжевая и зелёная. На самом деле мы становимся свидетелями войн и культурной вражды, которые происходят из столкновения этих перспектив – от «моя страна (или племя, или религия) права или неправа» (янтарный) к «свободе и справедливости для всех» (оранжевый), к «мы должны заботиться обо всей сети жизни» (зелёный). Конечно, все эти уровни содержат в себе частицу истины, но, поскольку каждый из них думает, что обладает целостной истиной и не способен увидеть истину других уровней, они находятся в постоянном конфликте. Только на интегральных уровнях и выше мы можем увидеть и признать то, что все эти уровни являются частью более широкой эволюционной последовательности. Практикующие интегральную этику, естественно, начинают заботиться о здоровье всего эволюционного процесса в целом. Они пытаются

превзойти и включить важные истины эгоцентрического, этноцентрического, мироцентрического и мультимироцентрического уровней, продолжая свой собственный рост за их пределы.

Рис. 8.1. Уровни этики

Нападки на этику

К сожалению, способность к этической практике критикуется по трём основным фронтам.

Во-первых, в научных кругах постмодернистских мыслителей основное внимание направлено на социально конструируемую мораль, из виду при этом упускается история её развития – от доконвенциональной через конвенциональную к постконвенциональной и последующим стадиям. Этот плюралистический релятивизм делает этику «плоской», приводя её к ошибочному равенству, придавая каждой моральной установке одинаковую ценность. В попытке искоренить высокомерные суждения крайний постмодернизм полностью испортил наш этический компас. Обычно это называется «моральным релятивизмом».

Во-вторых, постмодернистские психологи говорят о вреде, который наносят резкие и лишающие уверенности суждения. В то же время они не могут с такой же уверенностью говорить о важности совести и самокритики.

В-третьих, популярные духовные заблуждения относительно пустоты подчёркивают «отсутствие выбора» бесформенного сознавания, упуская из виду другую часть этой высшей реализации – способность действовать (и выносить необходимые и уместные суждения) в нашей социальной и культурной реальности, – даже оставаясь укоренённым в сознавании пустоты.

Более того, если сегодня вы решите прослушать курс профессиональной этики (практически в любой профессиональной области), вам, скорее всего, расскажут о технических и юридических аспектах разглашения и неразглашения информации и других процедурах. В лучшем случае это поможет вам, вашим клиентам и коллегам чувствовать себя защищёнными. Но, вместо того чтобы таким образом выражать сознательную заботу, этика в данном контексте становится вопросом прикрытия «тыла» от судебных процессов, формальных жалоб и других заявлений о нарушениях. Подобные подходы ведут к так называемому «этичному» поведению, в основе которого лежит не искренняя забота, но страх последствий. На самом деле они затрудняют этическое развитие, поддерживая доконвенциональные мотивы поведения.

Такой ошибочный взгляд на «этику» доминирует. Поэтому этические выборы, с которыми мы сталкиваемся, часто обсуждаются в чересчур простых терминах, как будто единственный возможный вариант для нас – это подчинение социальным нормам, аморальному прагматизму или моральному релятивизму по типу «что для тебя правильно».

Мы должны обнаружить в себе высокую этическую восприимчивость