Праотец Мосох

Отличительной чертой представителей СТТФ являлось владение комплексом бронзового вооружения, которое по тем временам представляло большую ценность и иметь которое простолюдин не мог по определению. С этим положением вряд ли кто-то будет спорить, впрочем с ним особо и не спорят, однако некоторые исследователи делают ту ошибку, что считают СТТФ каким-то особым этносом. Если обладатели бронзы самусьско-кижировского типа образуют локальную, а именно западносибирскую общность, а обладатели изделий евразийского типа (абашевцы) занимали важное, но не главное положение в воинской иерархии СТТФ, то не составляет особого труда сообразить, что исходным ареалом экспансии явилась северная, лесная часть Восточной Европы.

Черных E. H. и Кузьминых C. B., чью книгу «Древняя металлургия Северной Евразии (сейминско-турбинский феномен)» я настоятельно рекомендую для изучения вопроса об СТТФ, думают иначе: «Изначальные районы импульса для формирования сейминско-турбинского феномена совпадают с восточными и юго-восточными окраинами всей области феномена и даже могут выходить за пределы последней»^{409}. Не вступая в полемику с авторами замечательной по информативности книги, я предоставляю читателю возможность самостоятельно оценить аргументацию ученых. Здесь же приведу несколько замечаний в пользу восточно-европейской локализации изначального импульса военной экспансии СТТФ.

1-е замечание. «Кенотафы (по существу единственный вид обряда в западной зоне) (выделено мной. —

К.П.) в целом не сходны с азиатскими могилами, где в большинстве случаев хотя бы сохранялись фрагменты скелетов, не говоря уже о полностью сохранившихся костяках»^{410}. Напомню, что кенотафом называется ложный погребальный памятник (греч. kenotáphion — пустая могила), который сооружался в том случае, когда прах покойного по тем или иным причинам оказывался недоступным для погребения.

Данный обычай у большинства народов был связан с убеждением, что души мертвых, не имеющих могил, не находят покоя. Конкретные причины сооружения кенотафа многочисленны и разнообразны: ими могут быть пропажа без вести, имитация захоронения охраны и слуг вместе с вождем, сооружение ложной могилы для отвлечения от настоящей и т. п. Есть и такие причины, которые могут нас заитересовать.

Так, по словам A. A. Тишкина и С. П. Грушина, «у остяков существовало представление, что души воинов, погибших вдали от родины, возвращаются в родное селение, поэтому в случае предчувствия гибели, уходившие в поход предупреждали близких, чтобы они были готовы встретить их души и даже называли приблизительный срок^{411}. В связи с такими событиями родственники делали идолов, помещали одежду умершего или куклу, изображающую его, в могилу, чтобы душа погибшего человека могла туда вселиться при своем возвращении в родное селение»^{412}. В «Саге о Скьольдунгах» главный герой, перед отправкой в опасное путешествие, велел насыпать курган, и назвать его своим именем, очевидно для того, чтобы заранее обеспечить себе условия для возвращения души на родину^{413}.

2-е замечание. «Западные бронзы не только более многочисленны, но и более разнообразны как в отношении категорий, так по преимуществу и в количестве типов»

^{414}.

3-e замечание. «Доля евразийского компонента среди западных коллекций почти десятикратно более высокая, нежели на востоке»^{415}.

4-е замечание. «Спектроаналитическое исследование химического состава сейминско-турбинского металла недвусмысленно показало, что движение металла от районов своей первоначальной выплавки до места попадания в землю (захоронения) подчинялось по существу лишь единственному направлению — с востока на запад. Случаи обратного продвижения… аномальны»^{416}

.

5-е замечание. «Выводить заключение об импортах сибирских изделий на западе от Урала из факта резкого преобладания литейных форм на востоке попросту неверно. Это вытекает из наличия большого числа КТР так называемой западной серии, представленных исключительно на европейской территории. Такие предметы могли отливать только на месте, но не восточнее Урала»^{417}.

6-е замечание. «Могильники западной зоны отчетливо показали нам, что сейминско-турбинские популяции легко инкорпорировали в свою социальную структуру этнически чужеродные группы»^{418}. Т. е. перед нами еще одно подтверждение тому факту, что СТТФ не этнический, а военно-организационный феномен.