Праотец Мосох

Мужем Аринны был бог грозы Хатти, который также являлся богом воинов и покровительствовал военному делу. Наиболее значительные его храмы обнаружены в районах Тавра и Северной Сирии. Он изображался с топором в одной руке и символической молнией — в другой, иногда разъезжающим на повозке запряженной быками. Позднее религия хеттов попала под сильное хурритское влияние, очевидно это было связано с включением в Хеттское царство территорий населенных хурритами. Во всяком случае, как указывает O. P. Герни, в XIII веке до н. э. это влияние проявляется особенно сильно. Хурритские боги грозы это Тешуба и его супруга Хебат, им поклонялись в Алеппо, Самухе (современная Малатья), Кумманни (античная Комана), Уде (античная Гида), Хурме и Апцисне. Дж. Г. Маккуин полагает, что хурритизация хеттской религии началась около 1450 г. до н. э. с восшествия на престол Тудхалии I^{186}.

Кстати говоря, прежде чем довериться мнению многих современных ученых историков и библеистов, что гиксосы представляли из себя смешанную в этническом отношении общность при доминировании, якобы, хуррито-семитского элемента, нелишним делом будет обратить пристальное внимание на фигуру божества Яхве.

Во-первых, он обладает явным сходством с богом-громовиком. Вот так выглядит, к примеру, его явление на горе Синай: «На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный» (Исх. 19:16), «Он сокрывает в дланях Своих молнию и повелевает ей, кого разить» (Иов. 36:32). Во-вторых, как было уже сказано выше, имя Яхве (Jahve, Yhwh) обнаруживает определенное схождение с «Jupiter/Jove/Jovus», т. е. с Юпитером, образ же бога грозы, стоящего на спине быка, появившийся в эпоху Римской империи (ср. с хеттским богом грозы), известен под именем Юпитера Долихена^{187}. Любопытно также и то, что образ бога-громовержца характерен именно для индоевропейской среды (воинский, дружинный бог), а не семитской.

Сейчас вспомним, что хурритские языки обнаруживают такой ряд соответствий с нахско-дагестанскими языками, которые позволяют предположить их родственность. Так вот, в вайнахском фольклоре присутствует такой персонаж как Пиръон, чье имя не выводится из вайнахского корнеслова^{188}. По фольклорным сведениям Пиръон мог бы претендовать на роль божества, поскольку им созданы небеса из различных металлов; он способен уходить в мир мертвых и возвращаться оттуда; он производит гром; он претендует на единовластие среди богов, но он не настоящий бог. Дело в том, что у вайнахов XIX века хорошо сохранилась система собственных языческих верований и место громовика в ней занимает Села, старший в пантеоне. Таким образом, Пиръон это чужое божество не вошедшее в вайнахский пантеон и оказавшееся фольклорным героем.

Как попал Пирьон на Кавказ и является ли он не кем иным, как славянским Перуном, мы сейчас можем только догадываться. Вполне возможно, что так оно и есть. Здесь я рекомендую читателю книгу «Воскрешение Перуна» проф. Л. C. Клейна, в которой он и занимается данным вопросом.

Бог-громовик присутствует в языческом сонме практически всех индоевропейских народов. Что касается именно Перуна, то, к примеру, у индийских ариев это Парджанья, а у кельтов начальное п(p) выпадало и превращалось в эрк- (herc-), отсюда произошел ряд соответствующих топонимов Центральной Европы, обозначающих горы^{189}. У всех индоевропейцев бог грома связан с горой. В хеттском слово гора это

peruna, в готском — fairguni, у скандинавов мать Тора носит имя Fiorgyn (в германских языках индоевропейское «р»(п) заменяется «f») и т. д. Любопытно, что Яхве являет себя также на горе (Синай, он же Хорив). Кстати говоря, Л. A. Гиндин показал, что главный бог города Канеса, по которому и называются собственно индоевропейцы-хетты (т. е. канеситы), назывался Перуа (Perwa/Pirwa), а у фракийцев (к ним относятся геты) был Херос Перкос^{190}

.

Есть еще одна деталь, о которой необходимо упомянуть.

Примечателен анализ хеттской литературы сделанный одним из крупнейших лингвистов современности акад. В. В. Ивановым, который отмечает, что в хеттских гимнах Солнцу «обнаруживаются разительные совпадения с современными им египетскими. Из черт, общих для хеттского гимна Солнцу и для египетской надписи Аменхотепа IV (Эхнатона) — клятвы Солнцу, следует особо выделить мотив колесницы Солнца, запряженной конями. Речь идет о новом, скорее всего, по происхождению митаннийском (хурритском) мотиве, сходном с индоиранским (позднейший отзвук того же мотива видят в «4 Книге Царств»). В этой связи обращают на себя внимание и другие черты, объединяющие хеттский гимн с индоиранскими. Строки в хеттском гимне, где речь идет о божественном «вознице» солнечной колесницы и где к Солнцу автор обращается:

Слева от тебя летят по небу Страхи, —