Прародитель Магии. Том 4 (СИ)

— Стой, — вдруг прошептал Артур самым громким голосом, на который был сейчас способен. Он просил девушку остановиться, не выкидывать его с поля боя через тень, оставить его тут. Любая другая на месте Аркадии могла бы проявить самоотверженное неповиновение, — она могла бы решить, что мужчина не хочет, чтобы она жертвовала ради него жизнью, что это был крик отчаяния… Но Аркадия была служанкой, и потому умела слушать приказы. Она остановилась, и сразу же у неё над головой брызнул град искр. Красную косу удержала, а потом отвела другая коса, ржавая.

Аркадия растерянно приподняла голову и увидела над собою высокую, просто невероятного роста женщину в белом. Губки девушки приоткрылись. Кровавая Императрица взглянула на неё и хотела что-то сказать, но не успела — первенство в разговоре перехватила Шанти:

— Пришла-таки, причём я так смотрю… Из-за неё? — девушка взглянула на Аркадию, а потом посмотрела на свою сестру. Она пыталась заглянуть в глаза женщины, но Кровавая Императрица их опустила. Шанти хмыкнула:

— Я вообще в шутку называла её моей заменой. Какая же ты… — девушка не договорила. Вспыхнул красный свет, и прямо посреди собственного слова она взмахнула косой. Кровавая Императрица немедленно опомнилась, глаза её приподнялись, а потом сузились — женщина увидела, что коса летит не в неё, но в Аркадию. Немедленно Кровавая Императрица заградила девушку, взялась за неё и прыгнула назад — ногой женщина схватила Артура за плечо и его тоже потянула за собой.

Женщина отпрыгнула на полсотни метров.

Шанти опустила косу. Лезвие вошло в чёрную каменистую землю, как раскалённый нож в масло. Кровавая Императрица стояла в двадцати шагах и удерживала свою косу прямо перед собою. Но вот она немного накренилась и рука женщины, и так уже потрёпанная, с наполовину откушенной ладонью, свалилась на землю.

— Внимательней, — сказала Шанти.

Кровавая Императрица вздохнула с дрожью в голосе.

А потом Шанти снова на неё набросилась, и снова женщине пришлось отбивать взмахи красной косы. Она отбила один, потом второй — Аркадия наблюдала за сражением сидя на чёрной земле, сжимая до белизны губы, — потом третий, четвёртый удар и впервые брызнула кровь, непонятно чья, и сразу седьмой и шестой удары — Артур щёлкнул пальцами — и наконец косы столкнулись восьмой раз, и всё застыло. Противницы разошлись. На белой мантии Кровавой Императрицы выступили и стали разливать кровь красные порезы. Их открывалось всё больше и больше, пока вся женщина не превратилась в красную куклу; её зрачки были белыми, как замерзшие озера.

Ноги женщины подкосились. Шанти хмыкнула и сказала, без каких либо чувств в голосе:

— И всё? Тогда проваливай.

Кровавая Императрица, подрагивая и шатаясь, взглянула назад. У неё за спиной, на коленях на чёрной каменистой земле сидела Аркадия. Девушка почти не дышала и смотрела на неё пристально, не сводя своих беспокойных, очень больших бирюзовых глаз.

Они всегда были большими.

Даже тогда…

Женщина вспомнила:

Она вспомнила как много, много лет назад сбежала. Для неё было невыносимо сидеть на троне, под которым стонала в вечных, телесных и душевных муках её сестра, ей были невыносимы собственные ошибки, собственная слабость, когда её сестре нужна была помощь, собственное предательство, и самое главное, ей было невыносимо, как ныло её сердце.

Женщина любила свою сестру и она ненавидела себя за это. Она не желала любить, она хотела, чтобы всё это ей было всё равно, чтобы она могла просто сбежать от всего, чтобы ни мать, ни судьба всех живых и мёртвых, ни жизнь собственной сестры её не беспокоили; Кровавая Императрица мечтала о свободе.

А как иначе?

Если бы она не мечтала о ней, если бы она действительно пыталась придумать способ сбросить телесные оковы только ради своей сестры, она бы никогда его не придумала. Это было невозможно, как невозможно выпрямить спину, когда несёшь на ней тяжкий груз; на самом деле Кровавая Императрица сама хотела освободиться, хотела этого всем сердцем и душой.

Женщина поняла это, когда впервые действительно сбежала.

Кровавая Императрица оставила свой трон и скрылась далеко на севере, в гробнице мёртвого Бога, где никто не мог её найти. Много дней она бродила по городу живых в далёких горах, обитала в переулках и подворотнях, лежала в трущобах. Ей тогда было ещё непривычно жить на пустой желудок, и потому она голодала. Она часто едва не срывалась, чтобы наброситься на живого человека, а потому пряталась от них, всё дальше, всё глубже. Она изнемогала от голода, и вскоре солнце стало для неё опасно. Для неё, Императрицы. Это был смех.

Женщина сбежала в канализацию, где не было ничего, кроме сплошного мрака. Мрак обитал в её снах. Вскоре женщина перестала понимать, где был сон, а где — явь. Всё смешалось для неё, и стало меркнуть…