«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг.

Среди власовцев есть также совершенно различные люди: и те, кто до сих пор думает, что победа Гитлера была бы предпочтительнее для России и для мира; то, что сейчас происходит, - вода на их мельницу; только этого они публично не скажут и полемизировать с ними не придется. Есть те, кто признают, что они ошиблись. Есть те, которые скажут, что хотели разложить немецкие войска. Есть те, которые сознают, что не выдержали плена и «согрешили»... Как обо всех судить одинаково? Их так же не надо осуждать, как выдавать им за это аттестат благонадежности; это как после сражения: одни сражались, другие прятались за траншеи, третьи - бежали - все это забывается. Пора забыть об этой власовской ориентации; она была преходящим эпизодом, кот. на людях серьезных следов не оставил, и слово «власовец» и не порицание, и не аттестация. Оно - как бывшая профессия: но если подчеркивать и упоминать это прошлое, то надо быть готовым дать объяснения и доказательства, что он в этой профессии делал. Это пока неизбежно; и надо не ссорить людей, лучше самим этого вопроса не подымать. Если Ник. и Кер. сумели доказать, что среди власовцев есть совершенно подходящие люди, то большего они не могут требовать; я разумею: нельзя группу «власовцев» заключать в свои ряды как группу, характеризуемую только Пражской программой. Кроме «программы» у них был акт, кот. требует «пояснения». От этого требования нельзя отказаться. Его надо дать или быть готовым дать не «формализируясь». Между тем есть [тенденция?] считать, что «власовство» никогда не было германской и антирусской ориентации. Здесь так легко па это не смотрят, и с этим надо считаться. Я повторяю: я успокоюсь только тогда, когда К. и Т. заговорят на одном языке; ибо по существу разногласий между ними не вижу.

Преданный Вам В. Маклаков

Машинопись. Подлинник.

BAR. 6. F. Maklakov VA. to M.A. Aldanov, Paris and n. p., Sept. 1948 - March 1953.

М.А. Алданов - В.А. Маклакову, 7 сентября 1948

7 сентября 1948

Дорогой Василий Алексеевич.

Искренне благодарю Вас за Ваше письмо. К сожалению, конца, написанного пером, не разобрал. Тем не менее Ваша позиция ясна, и я не думаю, чтобы Вас в Нью-Йорке или где бы то ни было обвиняли в «лукавстве».

Повторяю, по-моему, общего принципиального решения вопроса о «пораженчестве» быть не может. Арман Каррель в рядах испанской армии сражался с войсками французского короля{472}, и таких примеров в истории множество. Думаю, что самым важным критерием при оценке пораженчества должно быть то, во имя чего человек принимает не свойственную человеческой природе пораженческую позицию. Если во имя свободного человеческого существования - это одно; если во имя гитлеризма - это совершенно другое. Человек, воевавший на стороне Гитлера, мог надеяться только на то, что в России ужасающий строй будет заменен другим еще более ужасным. Некоторые б[ывшие] друзья немцев теперь совершенно серьезно утверждают, будто они рассчитывали сначала с помощью Гитлера уничтожить большевизм, а затем освободить Россию от гитлеризма уже каким-то другим, очевидно, им известным способом. Я не сомневаюсь, что у 99 из 100 никакого такого расчета не было и быть не могло. Если же такой расчет был, то он в лучшем случае свидетельствует о бесконечной политической простоте и невинности.