Правда и ложь в истории великих открытий

Здесь, в Эдинбурге, я уже не встречаю никаких возражений по этому вопросу, ибо и религиозные, и другие возражения против использования хлороформа среди нас уже не слышны. Но поначалу в Эдинбурге дела обстояли далеко не так: я сталкивался с большим количеством пациентов, религиозные воззрения которых не допускали его применения. Некоторые даже консультировались со священником. Однажды при встрече преподобный X. остановил меня и сказал, что он только что отпустил грехи больной, которая воспользовалась хлороформом во время родов, чтобы избежать страданий, но с тех пор страдает оттого, что ей кажется, будто она совершила что-то непотребное и грешное. До настоящего времени лишь некоторые священники громко выступают против хлороформа. Я недавно видел письмо, написанное неким священником своему другу-медику, в котором он объявляет, что хлороформ — это (я цитирую его собственные слова) «приманка Сатаны, который таким образом хочет прельстить женщин, но в конце концов лишь огрубит общество и лишит Господа наших взываний к Нему о помощи в минуты тяжких испытаний».

Примечательный факт: Симпсон не говорит о том, что только рождение принца Леопольда заставило общественность замолчать. Судя по его словам, сколь-нибудь заметное противодействие закончилось через год с небольшим после внедрения нового метода.

Самое удивительное заключается в том, что все обнаруженные письменные возражения против анестезии исходили не от священников, а от медиков. Из этого следует сделать вывод, что представления о глубоком конфликте между религией и наукой здесь являются по большей части мифом. В середине XIX века наблюдалось евангелическое возрождение на всех Британских островах и в других странах, и оно затронуло людей разных профессий. Но даже если все было именно так, то Парк, Грим и Мейгз составляли исключительное меньшинство в своей профессии. Общего сопротивления использованию анестезии в акушерстве среди их профессионального сообщества не было. Нет и свидетельств того, что одновременное внедрение анестезии в Европе вызвало хоть какое-нибудь сопротивление со стороны медиков.

Создается впечатление, что против работ Симпсона не возражал никто, даже Церковь. Поэтому, дабы создать видимость сопротивления, ему нужно было придумать врагов анестезии, — реальных-то врагов не существовало. «Дублинец», которого Симпсон упоминает в «Ответах на религиозные возражения», впоследствии был идентифицирован как профессор Уильям Монтгомери. Узнав о том, как его представил Симпсон, Монтгомери тут же заявил, что никогда не возражал, да еще с точки зрения религии, против облегчения страданий рожениц. В письме по случаю Рождества, написанном Симпсону 27 декабря 1847 года, он негодовал:

Вы говорите, что Вас заставило написать «Ответы» то, что я якобы публично отстаивал «религиозные возражения» и с кафедры заявлял, что Вы действуете не по-христиански… Но я никогда ни публично, ни в частной беседе не высказывал так называемых «религиозных возражений» против анестезии при родах, а, наоборот, всегда выступал против них.

В более поздней статье, опубликованной престижным «Дублинским ежеквартальным журналом медицинской науки», Монтгомери недвусмысленно заявил, что он «не придавал никакого значения тому, что называется религиозными возражениями против использования этого лекарственного средства». Другими словами, основное свидетельство Симпсона о конфликте в связи с использованием анестезии граничило с клеветой.

ВЗГЛЯД С АМВОНА