Правда и Небыль

Жена в первые годы понимала и разделяла в общем и целом мотивы его поведения, но всё время, а чем дальше, тем больше, вздыхала, ахала и охала по поводу денег, давая понять мужу, что его идеализм становится глуп и смешон. Они спорили, ссорились. Фёдор Ильич поначалу стойко отстаивал свои убеждения, но Зоя, как многие красивые женщины, временами могла быть не только раем для глаз, но и адом для ума и пылесосом для кошелька. Её красота со временем все более превращала Фёдора Ильича в раба, а саму Зою — в стерву. Когда бывший офицер, ставший шофёром такси, не приносил домой достаточно денег, он узнавал о множестве своих недостатков, жена выносила ему мозги, говорила, что уйдёт к другому. Озвучиваемые время от времени угрозы могли вполне быть реальными. Муза фотографов и художника была видной женщиной. А в Париже водилось много бывших русских эмигрантов голубых кровей, красивых мужчин, у которых ещё оставалось кое-какое состояние. Некоторые из них были неравнодушны к Зое и оказывали ей знаки внимания. Всё это сводило с ума Фёдора Ильича.

В конце концов он после долгих уговоров жены, которую безумно любил и боялся потерять больше всего на свете, отважился на отчаянный шаг. После бессонных ночей, внутренних мучений и душевных терзаний бывший морской офицер все-таки решился воспользоваться частью — только небольшой частью — помещённых в гонконгский банк средств. Исключительно для того, чтобы обеспечить семью и детей. Бедную, любимую жену и маленьких, сладких детишек, которым не хватало денег на хорошее питание и достойное их статусу обучение. Только их. Себе — ничего. Хотя, как человек, всю жизнь отдавший служению России, как боевой моряк, он имел моральное право на небольшую пенсию. К сожалению, чтобы получить доступ к деньгам, у него не было какой-то необходимой для этого вещи. Которая осталась в СССР. И за которой он, собственно, и поехал.

Фёдор Ильич справил себе поддельные документы, выдумал какую-то невероятную историю-легенду, которую сумел скормить советским торговым представителям во Франции, через коих, собственно, и организовал своё очередное возвращение на Родину. Любовь офицера к родной стране не была взаимной. Оказавшись в Советском Союзе в конце тридцатых годов, он понял, что очень многое невероятно изменилось и что уехать обратно он вряд ли сможет. Почувствовав, что стал объектом оперативного интереса НКВД, Фёдор Ильич решился от отчаяния через верных и надёжных друзей с оказией отправить жене письмо с намёками и иносказательными инструкциями, воспользовавшись которыми она должна была получить доступ к гонконгским счетам даже в случае его ареста и гибели. Выражался в письме он обиняками, намекая на какие-то известные только им двоим обстоятельства. Соответствующие строчки Марк повторял так часто, что выучил наизусть. «Quite possible меня арестуют, — писал прадед. — Но я постараюсь найти и переправить irrealite и правду до этого. Место и номер — du chinois. Смотри так, как ты туфли к платью подбираешь, всё дело в tint. Твой последний admirateur сделал это ещё тогда по моей просьбе. Найди reliable man для interpreter. Нужен ещё signal. Об этом я тебе рассказывал. Если ты забыла. Помнишь photo, из-за которого всё случилось? В нём ключ. Это я попросил нашего друга сделать фото в нужной maniere».

Дальше были хозяйственные распоряжения. Письмо заканчивалось словами: «Обожаю тебя безумно».

На реконструкцию всей истории Разумовскому понадобились годы изысканий. Он продвигался вперёд, но до заветной цели было ещё далеко.

Однако нужно было на что-то жить. Из банка Марк ушёл: «семейная» атмосфера стала совсем невыносимой. Он пристроился на небольшую должность во французском отделении международной консультационной компании МакБейнли Консалтинг, специализировавшейся, помимо прочего, на помощи крупным организациям в решении вопросов их безопасности. Надежд на карьеру поначалу не было. Как устроена Франция, молодой человек знал хорошо. Галантные, улыбчивые французы в реальности представляли из себя ещё тех крокодилов. В любом учреждении были свои группировки, сети отношений, веяния и течения. Продвигались по административной лестнице свои, и только через многолетние усилия и преданное служение.

И тут случилось чудо. Два клана внутри одной структуры вошли между собой в клинч и не смогли поделить ряд важных позиций. Устав от борьбы, враждующие группировки решили пойти на обычный в таких случаях компромисс — «ни вашим, ни нашим». Одно из мест предложили Разумовскому, который всеми воспринимался как человек нейтральный, со стороны. Упускать такой подарок судьбы было бы непростительно. Получив новую должность, Марк занялся элементарной арифметикой и решил в конце концов примкнуть к одному из кланов. Ему повезло во второй раз. Он угадал. Не без его помощи новые партнёры смогли заметно усилить своё влияние. Марк был вознаграждён выходом на международный уровень.