Правда и Небыль

— Я задам ещё один вопрос. Смогла бы уважаемая фирма МакБейнли организовать эффективный поиск украденных экспонатов, если бы ей уже сейчас была доверена безопасность банка? Стали бы её специалисты бегать по Москве и решать вопросы разными, не всегда формальными методами? Вы знаете ответ. Он — отрицательный. Нет. МакБейнли не стала бы заниматься ничем подобным. Это не сыскное бюро. Они в принципе не делают этого. Зачем тратить силы на поиски, если всё застраховано?

Зал загудел.

— Моя мысль проста, — закончил Юрьев. — Во-первых, взаимодействие с аутсорсинговой фирмой будет сложнее и в конечном счёте обойдётся гораздо дороже, чем работа с родной системой безопасности. Она никогда не будет подчиняться руководству банка по-настоящему: у этих людей другое начальство. Это раз. Во-вторых, слухи об эффективности аутсорсинговых фирм сильно преувеличены. Они неплохо работают, но и у них случаются неудачи и проколы, и они довольно регулярны. Это два. И наконец, аутсорсинговые фирмы хорошо справляются с типовыми ситуациями. Но если с вами случится что-то по-настоящему плохое, они даже не попытаются вам помочь. Потому что помощь в особо тяжёлых случаях не входит в стандартный набор обязанностей, не прописана в договорах, не соответствует их интересам. Это три. Выводы делайте сами.

Конец речи опять потонул в аплодисментах. Присутствующие понимали, что русский отвёл от них — от каждого лично — большую беду. Его аргументы были сильными, а третий — просто убойным.

Юрьев не отказал себе в удовольствии ещё раз посмотреть в упор на каменное лицо Маркиша и побледневшего Марка Разумовского. Разумовский ему не нравился — пожалуй, даже больше, чем Маркиш. Почему — этого Юрьев и сам не мог понять. Он просто чувствовал, что от этого человека исходит угроза.

Банкир поначалу планировал досидеть в зале до перерыва на обед, послушать, что скажут другие. Но, во-первых, результат был понятен и без остальных выступлений, переиграть было уже невозможно. А во-вторых, он истратил всю душевную энергию без остатка. Оставаться в раскалённом страстями конференц-зале было выше его сил. Юрьев, извинившись перед Мотой Рибелу и Фернандо Оливейро Монтейру, покинул зал.

Мота Рибелу молча проводил его до дверей здания. И уже на крыльце крепко сжал руку и сказал:

— Спасибо, Алекс! Похоже, сегодня ты очень многих спас. А главное, спас дело моей жизни. Кажется, в мечтах о домике возле океана я едва не отдал его не в те руки. Видимо, придётся повременить с отставкой.

Глаз, перерезанный шрамом, потемнел от гнева.

Юрьев поспешил чуть разрядить обстановку:

— Не думаю, что Маркиш делал всё из плохих побуждений. Мне кажется, он просто ошибся в выборе друзей, — добавил банкир, вспомнив о Разумовском.

— Никто не собирается мстить, — усмехнулся старый пират. — Луиш — хороший специалист, мы слишком много вложили сил и средств в его подготовку. Но урок пойдёт ему только на пользу. О моём кресле Маркишу на несколько лет придётся забыть. Как и о своём плане. И не беспокойся, что он тебе подложит свинью. Я, Силва, Монтейру — мы все этого не допустим.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся русский банкир.

Юрьев отказался от предложенной ему Мотой машины. Он предпочёл вернуться в Лиссабон поездом. А оставшееся до его отхода время использовать для того, чтобы с фотоаппаратом побродить по старинным улочкам колоритного города Порту и пофотографировать их. Улочки были настолько интересными, что их фотоснимки могли лечь в основу очередного фотопроекта.

21:00. Маркиш. Юрьев

Лиссабон, аэропорт Портела

В Лиссабон Юрьев прибыл вечером. Во время поездки в поезде он думал о произошедшем. Выводов сделал два.

Первый: предположение о том, что Маркиш куплен МакБейнли Консалтинг, придётся отбросить. Нет, Юрьев не заблуждался насчёт Запада и отсутствия там коррупции. Везде можно найти продажных людей. Тот же Зверобоев много рассказывал о том, как вполне почтенные люди, политики и учёные, продавали секреты за не очень большие деньги. Просто они были уверены, что об этом никто не узнает. Действия же Маркиша по лоббированию интересов МакБейнли были настолько вызывающе откровенными, что Рибелу был просто обязан прошерстить эту тему самым подробным образом. И уж если он ничего не нашёл, значит, Маркиш не получал от этих людей ни денег, ни обещаний заплатить. Скорее он вёл себя как человек, убеждённый в своей правоте и уверенный в глупой наивности всех несогласных. В таких случаях обычно уже не заморачиваются насчёт норм приличия и даже морали. Люди, уверовавшие в свои сверхценные идеи, убеждены, что несут всем счастье и только ограниченность окружающих не позволяет им это увидеть.