Правда. Как политики, корпорации и медиа формируют нашу реальность, выставляя факты в выгодном свете

Только удивляться-то было нечему: президент Ричард Никсон и его советник по национальной безопасности Генри Киссинджер более чем двумя годами ранее, выводя американские войска и оставляя Южный Вьетнам драться в одиночку, знали, что ему не выстоять. Говорят, что на переговорах с Китаем Киссинджер стремился получить «пристойный интервал» между уходом американской армии и падением Южного Вьетнама{55}. При сильнейших антивоенных настроениях в обществе и в конгрессе, не одобрившем дальнейшую военную помощь Южному Вьетнаму, выбора у президента, пожалуй, не было. Несмотря на это сегодня многие оценивают вывод американских войск и последовавшую за этим эвакуацию военного атташе и всего посольства не только как поражение, но и как гнусное предательство.

От такой оценки ничего не выиграли ни Америка, ни мир. Есть мнение, что отступление из Вьетнама до сих пор сказывается на внешней политике США. Бывший редактор международного отдела The Guardian Мартин Вуллакотт писал:

С тех пор все маневры США в международной политике замешаны на страхе последствий, которыми может обернуться попытка подтвердить свою военную мощь, и на упорном желании это сделать. Они боятся нового Вьетнама, новой трясины, нового разгрома. Но стремление к реваншу постоянно ищет новых случаев, где вьетнамскую кампанию можно развернуть вновь, и в этот раз выиграть, вчистую и окончательно. США искали такого реванша много раз, последние примеры – Афганистан и Ирак. Вьетнам, как призрак в «Гамлете», не хочет уходить{56}

.

Сколь иначе в Британии помнят Дюнкерк!

С началом Второй мировой войны Британия направила на континент экспедиционный корпус в помощь Франции и Бельгии, отражавшим наступление немцев. Эта миссия обернулась полным провалом. Более 300 000 британских и французских солдат пришлось эвакуировать между 27 мая и 4 июня 1940 г. с побережья близ Дюнкерка в Северной Франции – после разгромного поражения, понесенного ими от немецкой армии. Еще многие тысячи погибли или попали в плен. Целая гора имущества, оружия, машин и боеприпасов досталась Третьему рейху. На следующие четыре года Гитлер получил почти полный контроль над Францией.

В недели, предшествующие эвакуации, шли необыкновенно напряженные бои. Многие британские подразделения с отчаянной храбростью удерживали безнадежные позиции, даже после капитуляции бельгийской армии, опасно обнажившей восточный фланг англичан. И все же исход был неизбежен: противник переиграл британско-французскую армию и оказался сильнее. Германский журнал Der Adler так написал о тех событиях

:

Для нас, немцев, слово «Дюнкерк» всегда будет означать победу в величайшей и кровопролитнейшей битве человеческой истории. Но англичанам и французам, которые были там, он будет до конца их дней напоминать о поражении, равного которому по тяжести никто не знал{57}.

Но вышло иначе. Спросите англичан, что для них означает Дюнкерк, и большинство вспомнит флотилию рыбачьих лодок, прогулочных катеров и частных яхт, двинувшихся к французским берегам, и тысячи отважных солдат, которых они спасли. Хотя главную работу выполнили корабли Королевского ВМФ, люди помнят прежде всего малые суда. На них были малочисленные команды, а где-то и вовсе управлялся один шкипер. Многие суда не превышали 10–15 метров в длину. Часть этих лодок должна была под обстрелом немецкой артиллерии доставлять солдат с берега на большие суда, ожидавшие в море. Другие принимали на борт сколько могли людей и шли до самой Англии; в море их раз за разом атаковали немецкие самолеты, но, высадив пассажиров, моряки отправлялись за следующей партией. Их стойкость и отвага помогли спасти британскую армию от уничтожения. Уинстон Черчилль сказал, что это было «чудесное спасение»: с потрепанной, но в общем уцелевшей армией у Британии было чем отразить вторжение, и премьер мог уверенно отвергать любые предложения о капитуляции.