Правда о «еврейском расизме»

…Мировой сионизм как часть современной истории является в настоящее время активно действующим на эволюцию фактором…

Исследованию этого феномена с точки зрения общей тенденции эволюционного процесса и посвящается настоящая работа»^{142}.

Уровень аргументации таков: автор полагает, что «групп крови — ЧЕТЫРЕ, и человеческих рас тоже ЧЕТЫРЕ»^{143}, из чего делаются далеко идущие выводы.

Книга изобилует перлами типа «Резерфорд взглянул на небо и построил планетарную систему атома»^{144}. (Вспоминается невольно из Стругацких: «Оорт первым взглянул на небо и увидел, что Галактика вращается». Или Князев пил из тех же родников?)

Все это позволило бы Князеву занять почетное место в «Библиотечке русского антисемита», если бы не одно, но очень важное обстоятельство: он от всей души считает евреев светочами мира, а все связанное с евреями (Князев упорно называет все это одним лишь словом «сионизм») он считает генеральной дорогой космической эволюции. К светлым высотам космического разума ведет нас, по Княеву, «явление, которому не менее 3500 лет, а именно это время я бы отвел истории сионизма»^{145}.

Воистину, «я далек от того, чтобы считать этого не вполне нормального брахмана типичным представителем индусской исторической школы». Но Князев — это тоже некое явление, пусть и не очень многочисленное: гой, отчаянно верящий в еврейскую исключительность и природную избранность. Он уверовал, и уже как умеет, так и пытается убеждать в этом читателя. Послушайте! Неужели даже для таких нельзя ничего сделать?! Хотя да! Обрезание в иудаизм. Обряд, называемый гиюр. Обрезайся, пока не поздно, Князев, и ты спасешься!

Но в целом, конечно же, народы не особо радуются, столкнувшись с комплексом исключительности. Заражаются в основном те, кто имеет соответствующую предрасположенность.

От местечкового комплекса исключительности — к расизму

Английские батраки и разнорабочие вовсе ее были расистами, пока мирно жили во глубине английских графств, где никаких «цветных» отродясь не было. Даже поедая тасманийцев, они вовсе не были теоретиками расовой теории. Так, практическими (или практикующими? не знаю, как точнее) расистами, и только.

Расизм как некое околонаучное учение возникло, во-первых, для объяснения комплекса исключительности англичан. Во-вторых, для обслуживания практики построения их колоссальной империи — то есть для оправдания их владычества над другими народами.

Расовые идеи Дизраэли, Кана, Марра или Маркса появились у евреев, которые вышли из местечек и которым потребовалось новое, уже «научное», «доказательство» своей исключительности.

А. Дикой приводит «…фразу, сорвавшуюся у одного беженца, немецкого еврея. На мое указание о потрясающей разнице в количестве жертв разных народов в последние полстолетия, он ответил: «Да, количество… Но качество!..»^{146}

Научный расизм нужен как раз для того, чтобы обосновать разное качество погибших.

На это «качество», как ни парадоксально, указывают многие евреи, даже когда речь заходит о холокосте. «Методичное и жестокое уничтожение нацистами 6 миллионов евреев не имеет прецедентов и считается величайшим преступлением, известным мировой истории. Из каждых трех евреев два были убиты»^{147}

. Так характеризует холокост «Карманная еврейская энциклопедия».

Не будем даже говорить, что погибли все же отнюдь не два из трех, масштаб бедствия совсем иной. Но — почему же явление «не имеет претендентов»? Так уж и совсем не имеет?

Великого борца с русским шовинизмом и национализмом Г. Померанца очень беспокоит, что «понятие геноцид распространяется на совершенно другие явления. Например, на истребление социальных слоев»^{148}. Чем истребление казаков или «кулаков» отличается от истребления цыган — этого господин Померанц не объясняет, просто декларирует — вот отличается, и все тут! Действительно — а вдруг произошедшее с твоим народом не уникально, и более того… вдруг твой собственный народ окажется причастен к чему-то такому… непочтенному?! Страшно подумать.

Такие же, только высказанные более честно, беспокойства охватили многих французских евреев в 1990-е годы. Тогда, во время войны и этнических чисток в бывшей Югославии, стали проводиться исторические параллели между событиями в Германии и в Югославии. Общество «Врачи мира» распространяло афиши с изображением лагеря, окруженного колючей проволокой и вышками, наполненного изможденными заключенными. Текст гласил: «Это лагерь, где идет этническая чистка. Не напоминает ли он вам что-то другое?»

Так вот, «во Франции немедленно вспыхнула дискуссия. Некоторые представители еврейских организаций восстали против того, что они называли «покушением на память о Шоа»… они делали ударение на уникальность Шоа и недопустимость сравнений. Они также говорили, что сравнение Милошевича с Гитлером приводит к преуменьшению и даже к отрицанию специфичности опыта и страданий евреев»^{149}.