Правда о первой ночи

– Да, все правильно. У нас в интернате работает Ирэна Михайловна, она психолог, ей можно рассказать все, и она поймет, а главное – у нее всегда есть время тебя выслушать. В кабинете у нее тихо, и там нас только двое. Я понимаю, конечно, что у нее, кроме меня и моих проблем, еще сотня таких же трудных подростков, да и дома муж, ребенок, но, когда приходишь к ней, думаешь, что она беспокоится лишь о тебе, задает вопросы, причем не дежурные, а те, которые имеют отношение именно к твоей проблеме, к тебе лично…

– Валя, у тебя были проблемы? И много? Ты извини, что я расспрашиваю…

– Проблема есть, и она в том, что я совершенно одна. У меня никого нет. Остальные проблемы вытекают именно из этой. Я не такая сильная, как другие девчонки. И когда чувствую, что зашла в тупик, что совсем плохо, что дальше идти некуда, даже воздуха не хватает, задыхаешься от жизни, душно в этих стенах и хочется бежать по коридору и кричать, кричать так, чтобы меня услышали, вот тогда я и прибегаю к ней, к Ирэне, и она, увидев меня, уже понимает, что со мной… Я бы очень хотела, чтобы она была моей матерью.

Ева опустила голову. Я поняла, что ей хотелось бы больше узнать обо мне, о моей жизни и, конечно, о моей матери. Это не тайна. Это не признание в убийстве. О своей матери я могу рассказывать часами и все одними и теми же словами… Нехорошими словами.

– Я сказала тебе, что она отдала меня в детский дом, когда мне было три года. Это неправда. Это одна из легенд, потому что правды нет. Есть мама Маша, это моя воспитательница из детского дома, которая однажды рассказала мне, ребенку, знавшему, что у него нет родителей, что у меня есть мать. Это был шок. Я захлебывалась в слезах, так плакала. Но не помню, от радости или от того, что моя мама, оказывается, бросила меня. Нет, таких слов мама Маша не говорила, она просто сказала, что моя мама была молодая и глупая, что у нее не было денежек, чтобы покупать мне пальто и конфеты, и что она, желая мне лишь добра, отдала меня в детский дом. Я потом несколько месяцев провела возле ворот, встречая маму. Как только выдавалось свободное время, бежала к воротам и стояла, смотрела на дорогу… Мама Маша плакала, когда видела меня у ворот. Думаю, она поняла, что совершила ошибку. Стала объяснять мне, что мама далеко, в другом городе, и что она не может приехать. Я не понимала, почему взрослая мама не может приехать, чтобы забрать свою дочь из интерната…

Ева слушала, и по щекам ее катились слезы. Она жалела меня, Ева. А я была счастлива, что могу поговорить с ней о моей матери.

Глава 10