Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России?

Вообще-то это при Сталине называлось вредительством, и потомки ответственных за такое отношение к социалистической собственности становились детьми врагов народа…

И у меня возникла идея поменять технологию так, чтобы можно было вернуться к 3–4–разовому доению коров. И при этом, чтобы не увеличивать продолжительность рабочего дня. Стал я проводить хронометраж всех технологических процессов – не получалось. Оказалось, что и так, только работая почти на бегу, доярка укладывалась в 8 часов. Отсюда и физическая, и моральная усталость. Даже времени толком на приведение рабочего места не оставалось. Даже вымя не успевали толком мыть, поэтому молоко было обсеменено микрофлорой и сортность его снижалась, что на зарплате сказывалось опять же.

Выхода не находилось. А подсказал мне идею скотник. Дядя Гриша Руденко. Ровесник моего отца, только он один из немногих мужиков того поколения не пил. У него язва желудка была. И дядя Гриша как-то мне рассказал, что когда появились первые доильные аппараты, то сначала в нашем совхозе, еще в 60-е годы, коров перестали делить на группы и закреплять их за каждой отдельной дояркой. Какое-то время женщины доили всех подряд. Стадо стало единым. Продолжалось это буквально несколько дней, потом бригадиру и зоотехнику указали, что бухгалтерия не знает, как зарплату начислять…

Черт, а ведь закрепление за каждой дояркой коров нужно было только при ручном доении! Корова не к личности человека привыкает, а к рукам доярки, к ее манере за вымя дергать. При аппаратном доении – животному разницы нет, кто приляпает к вымени агрегат – он одинаково у всех работает.

И если ликвидировать эту групповщину, которая была похожа на внедрение элементов частной собственности на советской молочной ферме, то что получается? А получается возможность запустить процесс разделения труда, весь технологический процесс разделить между работниками, технологические операции вести не последовательно, а параллельно. Операции кормления, чистки навоза, санитарной подготовки вымени, снаряжения доильных аппаратов, доения, дезинфекции оборудования… можно вести параллельно, если за каждую операцию будет отвечать отдельный человек, а не один работник будет их все производить. И по моим расчетам, рабочий день при двухразовом доении сокращался с восьми до трех с небольшим часов. Если добавить еще одну дойку, то даже при этом времени оставалось и хвосты коровам мыть (хвост в навозе – минус 10 % удоя, там нервных рецепторов много, их раздражение налипшим дерьмом такой эффект даёт), и стены белить.

А если не будет «групповщины», то заработает молокопровод и женщинам не придется таскать молоко в бидонах к приемщику. В условиях же, когда каждая под себя гребёт, этот молокопровод из прочнейшего стекла «коровы рогами разбивают»…

Начал я эту идею свою в массы запуливать. Директор комплекса (была отдельная должность директора молочного комплекса в совхозе) на меня посмотрела, как на обкурившегося местной коноплей. Зоотехник, тоже представитель прекрасного пола после сельхозтехникума, вообще ничего не поняла, так и ответила: «А какая разница? Эта же работа всё равно одними и теми же людьми делается?». Дальше объяснять ей было что-то бесполезно. Тетка и так нормально себя чувствовала. Спокойно.

Оставалось только низшее звено. Доярки. Те, кто постарше, относились ко мне строго критически. По их мнению, я был ветврач так себе. Потому что я упорно не желал колоть их коровам бициллин. Вот тот, кого я подменял, Серега Лактин, если ему доярка говорила, что корова какая-то не такая, заболеть, наверно, хочет, разводил флакончик бициллина и делал корове укол, она потом не заболевала. Я первое время пытался им объяснить, что бициллин – антибиотик, им лечат инфекционные заболевания и доза там – не флакончик. Флакончик – человеку, а корова весит в 7–8 раз больше человека, поэтому нужно столько же флакончиков для одной инъекции корове. А колоть один флакончик – только микрофлору выращивать, устойчивую к бициллину. Не верили. Серега же колол!

Вот те, кто вспоминает вкусное и полезное молоко от советских коров – вам этот флакончик бициллина не о чем не говорит? Нормальное вкусное молоко с антибиотиками. А совхоз «Хорольский» не самым отстойным был. Что в других хозяйствах творилось!..

Но единомышленники нашлись. Четыре молодые доярочки. Кое-кто из них после школы, кое-кто уже в разводе с детьми. Все они от такой жизни начинали приобретать бомжеватый вид, пили неположенные молодым женщинам крепкие алкогольные напитки, курили и разговаривали на древнерусском матерном. При зарплате в пределах 100 рублей, вдобавок к работе по колено в навозе, да еще и перспектива найти мужа в алкогольно-наркоманской деревне… здесь и на языке племени индейцев сиу заговоришь!