Правда о Великой Отечественной войне (сборник статей)

И. В. Сталин в приказе от 23 февраля 1943 г. поздравил Красную Армию со сталинградской победой, но предупредил: глупо думать, что единственная задача Красной Армии - преследовать немцев до западных границ и что "немцы покинут без боя хотя бы километр нашей земли".{3} Также и в приказе от 1 мая 1943 г. Сталин повторил, что "немецки-итальянский фашистский лагерь переживает тяжелый кризис и стоит перед своей катастрофой", но "это еще не значит, что катастрофа гитлеровской Германии уже наступила... Гитлеровская Германия и ее армия потрясены и переживают кризис, но они еще не разбиты. Было бы наивно думать, что катастрофа придет сама, в порядке самотека. Нужны еще два-три таких мощных удара с запада и востока, какой был нанесен гитлеровской армии последние 5-6 месяцев, для того, чтобы катастрофа гитлеровской Германии стала фактом".{4}

Сталин был довольно-таки осторожен в своих прогнозах. В мае 1942 г. он был куда более оптимистичен и призывал "добиться того, чтобы 1942 г. стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев".{5} Но крупные поражения Красной Армии в Крыму и под Харьковом и ее отступление до Сталинграда и Кавказа заставили его быть осторожным в предсказаниях. Действительный ход событий доказал, что не два или три, а более дюжины ударов, включая десять так называемых сталинских ударов 1944 г., потребовалось для германской капитуляции.

Первой работой, посвященной Курской битве, в советской историографии стала статья Н. Таленского "Орловская операция". Ее автор подчеркнул, что немецкое летнее наступление 1943 г. началось очень поздно, 5 июля. Это было необычно для практики двух мировых войн.{6} Он цитировал заявление немецкого генерала К. Дитмара, что против принципов военной стратегии более выгодно уступить инициативу противнику и дождаться благоприятной возможности для удара. Кстати сказать, такова и была советская стратегия в Курской битве. Но в своей статье Таленский утверждал, что германское командование, вопреки мнению Дитмара, было заинтересовано в как можно более раннем начале своих наступательных операций, до того как начнется наступление союзников в Западной Европе. Задержку немецкого наступления на Курск он связывал с тяжелым поражением германской армии в Сталинградской битве. Таленский также полагал, что поражение немецких войск в Курской битве доказывает, что "военная мощь гитлеровской Германии ослаблена в такой мере, что 2-3 таких удара с востока и запада достаточно для ее разгрома".{7} Здесь он фактически повторил сталинские слова. В этой же статье сам Сталин был назван основным архитектором советской победы в Курской битве.{8} Данный тезис был повторен И. В. Паротькиным, автором второй большой статьи о сражении на Курской дуге.{9} Он считал, что Сталинградская и Курская битвы сами по себе создали перелом в Великой Отечественной войне. Паротькин, как и Таленский, утверждал, что в ходе Курской битвы Красная Армия показала, что "правильно организованная и проводимая оборона при наличии стойкости и высокого морального духа войск является непреодолимой для противника, как бы силен он ни был". Паротькин также заявил, что победа в Курской битве стала результатом блестящего взаимодействия пяти советских фронтов и что "в оборонительном сражении под Курском была истощена наступательная мощь двух основных немецких группировок и вновь созданы условия для перехода Красной Армии в общее наступление". Он полагал, что "в ходе наступательных операций под Орлом и Харьковом, Красная Армия показала высокую оперативную подготовку своего командного состава, умение его в сложных условиях успешно выполнять замыслы верховного главнокомандования". Паротькин утверждал, что в Курском сражении советские войска окружили и уничтожили несколько группировок противника.{10} Очевидно, что это заявление не соответствует истине.

Следует сказать, что Сталин оценивал исход Курской битвы как доказательство способности Красной Армии наступать и зимой, и летом и выделял Сталинградскую и Курскую битвы как поворотные пункты войны. Он считал, что эти поражения поставили гитлеровскую Германию перед катастрофой.{11} Нетрудно заметить, что авторы первых статей о Курской битве просто повторяли сталинские формулы.{12}