PRавда. Роман о русском пиаре

Пиар-бюджеты, достигавшие семизначных сумм ежегодно в лучшие времена, худеют день ото дня, и столь же быстро за их счёт растут бюджеты профессиональных лоббистов. Сегодня никого уже не впечатлит и не заставит покончить жизнь самоубийством вал публикаций в периодической печати, и шокирующие разоблачения в авторской телепрограмме «Мамонт истины» не заставят дрогнуть сердца целевой аудитории. Сегодня для решения вопроса вполне достаточно прочной связи с Эдуардом Ивановичем Глухих, и для его комфортного тыла вполне можно позволить себе одинокую статейку в «Российской газете», где в завуалированной форме объясняются патриотические мотивы подписанного им документа. Именно поэтому всё больше пиар-агентств в Москве и Санкт-Петербурге используют в своей рекламе термин «GR», нанимая на работу консультантов по связям с органами власти. А службы по работе с госорганами перестали считаться экзотикой в крупных отечественных корпорациях.

Резко возросло также значение судебных инстанций

. В ситуации, когда финансовая система страны потеряла свою стабильность, огромное множество компаний столкнулось с невозможностью выплатить назад полученные когда-то банковские кредиты, а такое же множество банков – с неплатёжеспособностью своих заёмщиков. Претензии субъектов рынка друг к другу за несколько месяцев взлетели до многомиллиардных сумм, и отсутствие возможности договориться приводит и тех, и других в суд.

Банк-кредитор пытается доказать, что все сроки прошли ещё осенью и что необходимо либо вернуть деньги, либо отдать собственность. Предприятие со своей стороны стремится любыми средствами доказать, что договор займа недействителен и ничтожен. В ход идут уловки в стиле комедии Бомарше.

– Здесь запятая есть!

– Её там нет!

– Здесь запятая была!

– Её там нет и не было!

– Значит, она там будет!

Обе стороны пользуются услугами наёмных убийц-юристов, способных доказать или опровергнуть ничтожность любого документа. Весной 2009 года нередки были иски, подаваемые в суды пострадавшими заёмщиками, которые пытались доказать, что американский ипотечный кризис – это форс-мажорное событие, а значит, его последствия приравниваются к последствиям извержения вулкана Кракатау, – и кредит можно не выплачивать. Потребовалось экстренное вмешательство руководства Высшего арбитражного суда РФ, чтобы подобные иски перестали приниматься российскими судебными инстанциями.

Впрочем, можно не сомневаться, что юристы смогут найти и другие лазейки в законодательстве. Известны, к примеру, случаи, когда в целях избежать дефолта по кредитам крупные корпорации организуют судебный арест своих активов по иску какого-нибудь невзрачного миноритарного акционера, зарегистрированного в Ингушетии. Суд налагает арест, и актив не может быть передан кредитору в обеспечение долга. Пока этот арест не снят, у корпорации всегда есть шанс найти где-нибудь дополнительные средства или договориться с озадаченным кредитором о реструктуризации задолженности.

,

Однако в России, как известно, хороший юрист – это тот, кто знает законы, а отличный – тот, кто знает судью.

Работа с судьями, сотрудниками судов и околосудейским сообществом юристов стала занимать львиную долю лоббистской активности многих олигархических корпораций. Борьба идёт не только за формулировки судебных постановлений, но и за то, какой именно судья и в каком районном или территориальном суде будет рассматривать тот или иной «кейс». Связи с правовым сообществом в органах власти становятся всё более важной отраслью GR-коммуникаций, и бывшие помощники депутатов, поднаторевшие в связях с Государственной думой, спешно переориентируются в консультантов по арбитражным баталиям.

Между тем законодательная власть продолжает стремительно терять свой лоббистский потенциал. Государственная дума и Совет Федерации больше не являются ключевыми инстанциями для проведения инициатив коммерческих компаний, и лоббисты всё реже бродят по ковровым дорожкам думских коридоров.