Правда варварской Руси

Султан встретил Ибрагима очень сурово. В оправдание тот называл крепость неприступной, представил протокол с согласием всех военачальников снять осаду. Султан его слушать не стал. Кричал: «Пошел, старый пес! Не мог ты взять такой ничтожной крепостенки, как Чигирин, возвратился прогнанным. Сколько истратил на ветер казны? Что у тебя, войска, что ли, было мало? Или у тебя не было пушек и снарядов?» Ибрагима заключили в тюрьму Еди-Куллэ, Селим-Гирей за «благоразумный совет» отступить был смещен с престола и сослан на Родос, крымским ханом стал Мурад-

Гирей. А Россия торжествовала блестящую победу. Все участники кампании были награждены. Офицеры — повышениями в чинах, соболями. Стрельцы, солдаты, казаки — прибавками к жалованью, «портищами сукна» и «золочеными копейками», специально выбитыми по этому случаю (их в то время носили, как медали).

Звезды Чигирина

С поражением турки не смирились. Вскоре стало известно, что при отступлении они оставили обозы и артиллерию на Днестре, в Бендерах и в Тешне. Там же осталась для их охраны часть войска под командованием правителя Каменец-Подольского Али-паши. А остальные соединения получили приказ собраться весной. В ноябре в Курск прибыл стольник Карандеев с распоряжением Ромодановскому— провести с Самойловичем совещание о планах на 1678 г. и о решениях донести лично царю. Воевода и гетман пришли к общему мнению — укреплять Чигирин, усиливать его гарнизон. Москва искала и пути политического урегулирования конфликта. В декабре в Константинополь отправилось посольство Афанасия Поросукова, Федора Старкова и Григория Волошанинова. Они вручили султану грамоту о восшествии на престол Федора Алексеевича, передали «укоризну» за посылку войска под Чигирин и напомнили об «исконной прежней дружбе». Но надежды, что неудача заставит турок одуматься, не оправдались. Великий визирь Кара-Мустафа категорически заявил, что если царь не откажется от Украины, война продолжится. Поросуков оказался хорошим разведчиком, и уже в январе 1678 г. из его донесений правительство узнало о подготовке нового похода.

Возглавить его намеревался сам Мухаммед IV, но приближенные отговорили султана. Главнокомандующим стал великий визирь. А непосредственное руководство войсками поручалось опытному вояке диарбекирскому паше Каплану. Молдавский воевода Антоний получил приказ готовить для похода сено, хлеб, овес и сосредотачивать запасы в г. Сороки. Во время переговоров Кара-Мустафа обмолвился, что султан отправится на войну 20 апреля. А, подкупив Скорлата, переводчика великого визиря, Поросуков уточнил, что для похода собирают войска из Египта, Багдада, Антиохии, Анатолии. Что Мухаммед IV выступит с визирем 22 апреля, но дойдет лишь до г. Бабы на Дунае, под Чигирин пойдет Мустафа-паша, а султан будет формировать вторую армию. И двинется после взятия Чигирина для развития успеха.

Юрий Хмельницкий мутил воду, собрал банду сторонников, рассылал письма, в том числе в Запорожье. Кошевой Сирко хитрил и лавировал. На словах вроде бы соглашался признать Хмельницкого гетманом, но требовал гарантий защиты православной веры и «вольностей Войска Запорожского». Ну да Юрий показал «гарантии»! В начале весны вместе с татарами Мурад-Гирея налетел на окрестности Переяславля, произведя страшные опустошения. И Ромодановскому пришлось уже в марте идти на Украину со всеми наличными силами — повел 30 тыс., оставив в крепостях Белгородской черты лишь 5 тыс. воинов и вооруженных посадских.

Совсем некстати обострилась и ситуация на Востоке. Среди калмыцких племен выдвинулся новый лидер, правитель одного из аймаков Галдан-хан, кочевавший на р. Или. Он сумел объединить под своей властью четыре аймака, захватил Уйгурию, начал смещать ханов других ойратских и монгольских племен, назначая своих доверенных лиц. И создал державу, вобравшую в себя Кобдо, Цинхай, часть Тянь-Шаня и Алтай. Сам Галдан, как и его предшественник Батур-хунтайджи, осознавал угрозу со стороны маньчжуров и был настроен на нормализацию отношений с Россией. Но его борьба за централизацию вызвала передвижки в степях. И участились нападения на сибирские рубежи разных кочующих групп и отрядов.

А в Приуралье все еще не успокоились башкиры. К ним присоединялись западные калмыки. Причем и те из них, кто принес присягу и числился в службе, нередко соблазнялись возможностью пограбить русские селения. Казаки снаряжали ответные рейды. И тоже не особо разбирались, кто «немирные», а кто «мирные». В связи с турецкой угрозой Федор Алексеевич послал служилого калмыцкого князя Теишу (возможно, в документах спутали титул тайши с именем собственным) на переговоры к вождям Аюке и Тайшеи, уговаривая их присягнуть царю и помочь в войне. Аюка заявил, что сделать этого никак не может, поскольку донские и яицкие казаки «побивают его людей, а жен и детей забирают». Государь направил Каспулата Муцаловича Черкасского срочно мирить калмыков с казаками и звать степняков на службу.