Правда Виктора Суворова

В интервью историку В.А. Анфилову Г.К. Жуков, казалось бы, поставил все точки над «i» в вопросе об обстоятельствах появления майского плана Генерального штаба РККА 1941 г. «Идея предупредить нападение Германии, — подчеркивал Г.К. Жуков, — появилась у нас с Тимошенко (нарком обороны СССР. — В.Н.) в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, в которой он говорил о возможности действовать наступательным образом». Конкретная задача по разработке директивы была поставлена генерал-майору A.M. Василевскому, заместителю начальника Оперативного управления Генштаба. 15 мая 1941 г. эта директива бы представлена начальнику Генерального штаба и наркому обороны. Тимошенко и Жуков документ не подписали, а решили предварительно доложить о содержании разработки лично Сталину.

С момента публикации «Соображений…» не утихают споры об их практической значимости в сталинской стратегии в преддверии войны 1941–1945 гг. Российские историки разбились на два лагеря, и представители каждого из них высказывают совершенно противоположные по смыслу аргументы, рассматривая предмет спора.

Одна группа исследователей (их большинство) упирает на формальные признаки «Соображений…» Генштаба РККА от 15 мая 1941 г., стараясь принизить их значимость. Типичным стало утверждение, что поскольку никаких письменных отметок на документе Сталин не сделал, то и говорить о воплощении генштабовской разработки в практику нет никакого смысла. Отсутствие сталинской резолюции рассматривается как доказательство непринятия вождем разработки, предложенной А.М. Василевским и Н.Ф. Ватутиным, за которыми стояли С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков.

Сторонники данной точки зрения делают и более категоричные выводы. Однако некоторые из них порой впадают в противоречие. Так, В.А. Анфилов вначале сообщал, что о реакции Сталина на предложение советского высшего военного руководства об упреждающем ударе по Германии никаких документальных материалов в архивах не обнаружено. Затем историк, вопреки предыдущему выводу, выразил уверенность, что предложенный 15 мая 1941 г. Тимошенко и Жуковым «оперативный план» вождь «утверждать не стал».

Можно встретить и взвешенные оценки. Один из авторов нового многотомного издания по истории Великой Отечественной войны — Н.М. Раманичев указывает следующие немаловажные обстоятельства: во-первых, советская военная теория конца 30-х — начала 40-х гг. требовала от командного состава предельной активности; во-вторых, уставы нацеливали на необходимость атаковать противника, где бы он ни находился. Отсюда Раманичев делал вывод, что намерение наркома обороны и начальника Генерального штаба РККА обратиться к высшему руководству страны с предложением о нанесении упреждающего удара представляется «вполне логичным».

Но, по его мнению, «упреждение» не планировалось заранее, а предложение о нем «явилось следствием действий германского командования по созданию своей группировки вторжения». Он не пишет прямо о неодобрении Сталиным разработки Генштаба РККА от 15 мая 1941 г., однако считает, что сделавшие попытку «проверить реакцию» вождя на идею упреждающего удара Тимошенко и Жуков получили «недвусмысленный ответ в довольно резких выражениях», суть которых сводилась к обвинению высшего военного руководства в «стремлении спровоцировать Гитлера на нападение» на СССР.

Другая группа исследователей, наоборот, указывает на практическую значимость «Соображений…». В работах П.Н. Бобылева, В.Д. Данилова, М.И. Мельтюхова предпринят тщательный анализ генштабовской разработки и сделан вывод, что она являлась действующим документом. Данный вывод разделяет и Б.В. Соколов.

Сторонники этой точки зрения указывали на уклончивость и двойственность позиции публикатора «Соображений…» Ю.А. Горькова, который, с одной стороны, признавал, что упреждающий удар Красной Армии по еще не развернувшимся германским войскам сулил значительные выгоды, а с другой — отрицал подготовку советской стороной его осуществления. Между тем, как неоднократно подчеркивалось, выявленный Горьковым документ говорил сам за себя.