Правдивая небыль

— Да куда ж ей деться то, рыбалим помаленьку. Правильно ты решил, Артёмка, дело стоящее, наш соснячок не только хандру выветрит, но и всякую душевную болячку упокоит, да и мышце сердечной тонус поправить тоже не грех. Правильно решил, правильно. С харчами-то как у тебя?

— На неделю хватит, я по пути в магазин заскочил.

— Да то же магазинное, переработанное, уже неживое. Загляни к нам с Любашей, когда управишься, мы тебе своего соберём с огорода, картошечки с морковью, огурчиков солёненьких, приправки какой. Заходи, Артёмка, посидим по-соседски ради такого случая Любаша и настоечки своей нам по стаканчику накапает. У нас с ней уговор по этой теме, сам, поди, знаешь, после смерти Вани я переусердствовал с этим делом… сейчас вот только по праздникам, а тебя она вон как уважает, на радостях праздник и организуем внеплановый.

— Спасибо, дядя Миша, конечно, загляну, — улыбнулся Артём.

— Ну и ладушки, — сказал мужчина и с грустью вздохнул:

— Эх, Артёмка, Ваня-то покойничек шибко тебя ждал всегда и в разговорах нашим о тебе всё упоминал… жаль рано ушёл, душевный был мужик. Ну не буду утомлять тебя, Артёмка, обживайся.

— Хорошо, дядя Миша, тёте Любе привет передайте.

— Да, поди, сам передашь, — блеснули лукавинкой глаза Михаила.

Артём проводил взглядом удаляющуюся фигурку в зелёном бушлате и задумался. Дядя Миша хоть и был на лет пять моложе его деда, но дружили они давно ещё с молодости, вместе охотились, рыбачили, частенько захаживали друг к другу в гости, они любили поговорить по душам и не обязательно за рюмочкой горькой. Артём видел, что дядя Миша до сих пор тоскует по своему другу, хотя прошло уже два года. Перед смертью Ивана Фёдоровича Артём не часто баловал его своим вниманием, то работа, то круизы с друзьями, он постоянно откладывал поездки, находя самые разные причины, а дед ждал его, ждал даже больше чем его родителей.

Ему вдруг стало стыдно за себя, за своё равнодушие к близкому человеку так любившему его.

«И ничего нельзя изменить, ничего… имеешь не ценишь, а потеряешь… прости, дед, прости за всё и не сердись там на меня дурака», — нахлынули на него запоздалые раскаяния.

Артём вспомнил о родителях, живших в другом городе, и твёрдо пообещал себе навестить их, если всё сложится удачно. О Даше он старался не думать, ему так было легче готовиться к неизвестному, но не всегда это получалась, её лицо то и дело появлялось перед его глазами. Артём встряхнулся от грустных мыслей и принялся за остатки двора, а потом навёл порядок в доме, хоть бардака там не было, но пыли хватало. Ближе к вечеру он заглянул к дяде Мише с тётей Любой и засиделся у них до поздней ночи. Люди они были простыми, хлебосольными, за хорошим разговором время пролетело незаметно. На радостях тётя Люба накапала им не по одному стаканчику, расстаралась так же с закуской, понимая, что такими встречами судьба их баловать не будет. Возвращался домой Артём в приподнятом настроении, ночь радовала крепким морозцем и нереально яркими звёздами, он даже не помнил, когда в последний раз наблюдал такую красоту, в городе точно не видел. Ему вновь стало стыдно за свою слепоту.

Неделя пролетела незаметно, Артём отыскал в сарае старые охотничьи лыжи деда и целыми днями бродил по окрестным лесам. Дядя Миша не лукавил, говоря о чудодейственном воздухе здешних лесов, сосна обладала удивительной способностью заряжать позитивной энергией, что Артём даже про еду забывал. Он брал с собой минимум еды и в основном привозил её обратно. Два раза они с дядей Мишей сходили на зимнюю рыбалку, побаловав себя настоящей тройной ухой из окуня и ерша. Артём уже стал забывать, зачем приехал сюда, но на восьмой день поздним вечером он вновь услышал мелодию пламени. Она раздавалась откуда-то из печи, или ему так показалось. Артём насторожился. Внутри него появилась противная слабость, но он сохранил ясность мысли и подошёл ближе к печи. Звук мелодии нарастал, не предвещая ничего хорошего. Чисто интуитивно Артём сделал шаг назад, и в этот момент перед печью вспыхнуло яркое пламя. Как и тогда во сне огонь стал разрастаться, не прекращая своей пугающей песни, но странным было то, что он не воспламенял дом, видимо, он контролировал свои аппетиты. Артём стоял как загипнотизированный, не в силах сдвинуться с места и только наблюдал за тем, что происходило внутри пламени. А там проявлялось лицо Агнис, глядевшее на Артёма насмешливыми глазами, будто предвкушая свою власть над ним. Потом огонь разошёлся в стороны, и перед Артёмом предстала во весь рост его владычица. Она была довольно высокой и абсолютно голой с ярко красным цветом кожи, её жёлто-оранжевые волосы играли, словно устремлённое вверх пламя свечи, а раскосые глаза переливались многоцветными огоньками. Она была по-своему красива и излучала какую-то необузданную силу страсти, от которой у Артёма буквально вскипала кровь.

— Я шокировала тебя, мой милый? — пролился её бархатный голос.

— Если честно… я до сих пор сомневаюсь в твоей реальности, — растерянно проговорил он.