Правдивые истории

Следующие пятнадцать минут разговор шел о его одинокой, и само собой, очень чувствительной, ранимой душе, которой, увы и ах, безумно не хватает любви и понимания. При этом он так выразительно и кокетливо смотрел на эльфов, что они в замешательстве оглянулись на меня. Половину из его спича они явно не поняли, хоть по-русски уже неплохо говорили, но все равно, от быстрой речи пока терялись. К тому же Лев Валерьевич определенно прибыл к нам откуда-то со стороны Воронежа и при разговоре страшно гхыкал, кое, что даже я понять могла только с опозданием на несколько секунд, а что уж говорить про ребят.

Пока эльфы в недоумении крутили головами, я широко улыбнулась брюнету, и сквозь зубы сказала, — Дальше эту тему развивать не советую.

— Почему? — наивно удивился любитель экзотики.

— Убьют, — мой ответ заставил вовремя замереть руку назойливого п… в общем, нехорошего человека, над коленом одного из эльфов. Подозреваю, что это спасло Льву Валерьевичу сохранность его смазливой физиономии, а может быть, даже жизнь, потому как лица моих подопечных постепенно меняло понимание происходящего.

О-о-о… теперь даже я поверила, что они настоящие воины!

Черты лица стали резкими, хотя и не утратили своей красоты, но теперь схватить кого-нибудь из них за колено или другую часть тела мог только самоубийца. А еще, не знаю, в чем тут дело, но стало совершенно очевидно, что это вовсе не люди.

Лев Валерьевич от такой перемены опешил и сник. Его взгляд суетливо заметался по сторонам, и он тихо сказал, — Извините, я… простите бога ради… не поймите меня превратно…

И он приготовился, было отчалить в другую сторону, но зацепился взглядом за обновки эльфов. Брюнет замер, как завороженный, потом медленно потянулся к штанам Селивена, и схватил их, — Что это? Чье это? Как…

Казалось, он забыл и о приглянувшихся ему эльфах, и о маленьком недоразумении, чуть было не переросшим в межвидовой конфликт, Лев Валерьевич любовно гладил ткань, близоруко подносил ее к самым глазам и все не мог оторваться.

Эльфы сменили гнев на жалость, и Селливен участливо поинтересовался, — Этот человек болен?

— Почти, — вздохнула я, — Кажется это провинциальный Кутюрье.

— Кто? — не понял эльф.

— Портной, — выбрала я более понятное слово.

Брюнет прекратил бессвязное бормотание и обижено уставился на меня. Впрочем, он тут же просительно произнес, — Умоляю! Продайте мне эти вещи!

И глядя на наши удивленнее лица, пустился в длинные объяснения. Он действительно модельер. В наш город завернул по ошибке, в поисках вдохновения во время затянувшегося творческого кризиса, посмотрел на карту и решил, что вдохновение может принести только отдых на берегу моря.

Ну откуда он мог знать, что море в наших местах прячется за многокилометровыми зарослями камышей, полных мелких кровососущих тварей, а турагенства заманивают клиентов словами о близости к первозданной природе (расшифровывайте как отсутствие благ цивилизации)?!

Для рыбаков и охотников наши места — просто рай земной, но Лев Валерьевич к этой славной категории не имел никакого отношения.

Он просидел в тоске три дня в плавучей гостинице, и не найдя ни одного личика, достойного его взгляда (тут я представила щетинистые физиономии его попутчиков и хихикнула), после чего удрал обратно в цивилизацию.

Самолет улетал глубокой ночью, так что у него оставалось время осчастливить своим посещением наш пляж. Его, несомненно, привело на этот берег само провидение, ведь эти вещи сшитые руками людей. Нет, не людей!

На этих словах он запнулся и многозначительно ткнул пальцем в безвинно проплывающее над нами облачко. Я снова захихикала, а эльфы смущенно замялись и потупились.

Такую ткань он видел только однажды, в музее, это было парадное платье древней красавицы. Тогда ему так и не дали изучить дивный образец поближе, но сейчас судьба снова на его стороне, поэтому он просит, нет, умоляет продать ему эти штаны и рубашку!

Брюнет картинно плюхнулся на колени, эльфы опасливо попятились и вопрошающе посмотрели на меня.

Лев Валерьевич признал во мне главную и цепко ухватил мое колено, — Сжальтесь! Уговорите их!

Я с трудом освободила свою ногу от его рук и попробовала отобрать эльфийские шмотки.

Не тут то было! Ненормальный портной всхлипнул и приготовился зарыдать.

Вокруг уже стали собираться любопытные, жадные до скандалов.

— Чего он хочет? — недоуменно спросил Илваритель.

— Твои штаны и рубашку! — прошипела я, старательно расцепляя пальцы модельера.

Клешни у Льва Валерьевича были не слабые, моих силенок не хватило.

— Может, отдашь, а? — поморщилась я, — Ведь он не отстанет, так и будет полсти на коленях за нами до самого дома.

— Сумасшедший? — понимающе кивнул головой эльф.

— Хуже, — вздохнула я, — Этот человек придумывает, во что будут одеваться остальные. Это один из творцов нашей моды.

— Правда! — непонятно чему восхитились друзья.

Мимо как раз проходила девица лет семнадцати, у которой при ходьбе из коротких шортиков ритмично выглядывали полосочки некой части тела, заставляя пускать слюну мужскую половину пляжа.

— И это тоже они придумали? — задумчиво поинтересовался Селивен.