Правдивые истории про Митю Печёнкина

– Нет, – говорит Митя, – а мы разве знакомы?

– Ну, я тебя не знаю, – тут дяденька даже нос сморщил, – а ты меня точно должен знать. Я – мировая знаменитость! – Тут он подбородок задрал и смотрит на Митю сверху вниз, красуется. Митя поглядел на него недоверчиво и спрашивает:

– Пушкин, что ли? Так у нас в учебнике написано, что вы уже умерли…

Сосед растерялся, покраснел весь.

– Нет, – говорит, – не Пушкин… – И фамилию свою называет.

Митя на это только плечами пожал: «Не знаю такого».

Тут дяденька начал рассказывать, какой он знаменитый артист, что по телевизору всё время выступает и даже шоу кулинарное ведёт, что петь недавно начал, а сейчас на презентацию своего сольного альбома летит. Рассказывает и через каждое слово Митю спрашивает:

– Ну, теперь понял, кто я? Узнал?

– Понял, – говорит Митя, – вы певец. Презентация – это когда перед всеми выступать, мы их в школе со второго класса делаем, особенно по природоведению. Да вы не волнуйтесь так, это только первый раз страшно! Потом научитесь, я-то знаю.

Тут соседу совсем плохо стало. А Митя его всё успокаивает:

– Если хотите, можете мне спеть, потренироваться – только тихонько, а то спят многие.

Петь сосед не стал: пробормотал что-то насчёт студии и звукорежиссёра, так что Митя его не очень-то понял, и от Мити отвернулся.

А там как раз Митин папа сидит и с интересом разговор слушает.

Обрадовался дяденька и папу спрашивает:

– Ну а вы-то меня, конечно, узнали?

– Конечно, узнал, – говорит папа, – это вы сегодня в аэропорту скандалили и на регистрацию без очереди прорывались. Некрасивое поведение с вашей стороны, должен заметить.

Тут уж сосед до конца полёта замолчал. И телефон свой включил, когда положено – после полной остановки самолёта. Телефон у него сразу зазвонил, сосед его к уху приложил, послушал да и говорит:

– Вы знаете, это ничего страшного, что лимузин на лётное поле не пустили. Выйду со всеми, чай не Пушкин!

И вышел.

Папа после этого Митю спрашивает:

– Митя, а ты что же, правда его не узнал? Ведь и в самом деле – знаменитость.

– Узнал, конечно, – говорит Митя, – да только больно уж он зазнаистый оказался. Нельзя так.

А папа улыбнулся и такую нескладушку Мите рассказал:

Если ты летишь по небу

И плюёшься свысока,Знай, что созданы зенитки —Специально для таких.

Митя и домовой

Кто-то в домовых верит, кто-то нет. Ну откуда домовым в современных домах взяться? Вот и Митя Печёнкин не верил, пока этот самый домовой ему на голову не свалился.

Дело было так. Сидел себе Митя на кухне, чай пил. Вприкуску. Это он у бабушки научился: возьмёт кусочек сахара, чай отхлёбывает, сахар откусывает – вкуснота. Родители на Митю за такое дело ругались – зубы, мол, портишь – а тут родители на работе, ругаться некому.

Вдруг сверху что-то мягкое как свалится – прямо Мите на голову! По затылку съехало, по спине проскользнуло, и под стол. Митя от неожиданности и чашку, и сахар уронил. А под столом кто-то кашляет и басом ругается, ругается и кашляет – остановиться не может. Набрался Митя смелости, под стол заглянул: батюшки-светы, домовой! Серенький, пушистый, ростом меньше кошки, глаза большие, зелёные, а голосище – как у толстого бородатого дядьки из оперного театра. К ножке стола привалился, сидит, кашляет и нехорошими словами выражается.

Митя ему воды в кружке принёс. Домовой воду выпил, лапкой утёрся – вроде отпустило. Кашлять перестал, молча сидит, дышит. Смотрит Митя на домового, а домовой – на Митю, оба глазами хлопают, как быть – не знают. Митя первым опомнился:

– Чаю хотите? Можно вприкуску.

Домовой и согласился. А там, как водится, разговорились. Мите, ясное дело, любопытно: не каждый же день на него из вентиляции домовые падают. А домовой и рад душу излить понимающему человеку – может, первый раз за тысячу лет.

Нелегка жизнь домового в двадцать первом веке. Раньше ведь как было: один дом – один домовой. Двор подмести, за скотиной присмотреть, коням гривы заплести, нерадивой хозяйке молоко сквасить, а хорошей – детишек в люльке покачать, чтобы ночью спать не мешали. Просто всё и понятно, дело привычное. Только тогда дома были маленькие, деревенские. Потом строители пришли, дома да сараи посносили, многоэтажки построили. А домовых в природе не прибавилось: как было, так и осталось по одному на дом – и крутись как хочешь, даром что в доме квартир двести. То ли по графику их обходить – по дню на каждую, то ли бросить всё и на чердаке запереться. И ни двора тебе нормального, ни коней – машины одни. Даже тараканы жизни такой не выдержали, ушли.

Поплакался Мите домовой, Митя покивал сочувственно, пообещал в своей комнате всегда прибираться, чтобы в нерадивые хозяйки не попасть.

– Ну а хуже всего, – говорит домовой, – курительное зелье бесовское, табак прозываемое, и особенно – сосед ваш снизу. Сегодня в вентиляции от его дыма чуть не задохся, оттого и на тебя выпал. А так я обычно по ночам стараюсь, чтобы не увидели. Не положено домовому людям на глаза показываться.