Правила эксплуатации, или Как не влюбиться в демона

– Не-а, – протянул Володька, с неким превосходством усмехнувшись. – Моя очередь, – улыбнулся демон нахально и подался вперед. – Кто твой отец, Дарина? Как так вышло, что твоя мать была вынуждена жить отшельницей, а тебя отдать на воспитание родственникам в город?

– Это два вопроса, – насупилась я, почувствовав легкий озноб. То ли я уже достаточно остыла, то ли предбанник, а может и вопрос оказался неудобным… Но вопросы к демону у меня еще были, а потому отвечать, вероятно, придется.

– Они лучше характеризуют общий смысл моего интереса. После ответа, сможешь так же задать мне несколько вопросов, – милостиво кивнул демон. – Готова продолжить игру? – провокационно понизил он голос и прищурил гипнотизирующие глаза… А нет, меня просто в сон уже клонит.

– Мама – сирота. Ее растила моя прабабушка первое время, а после отправила в город на воспитание к своему дальнему родственнику, кажется, внучатому племяннику, или что-то в этом роде., Там мама пробыла совсем недолго. Как утверждала матушка, городская жизнь ей совсем не нравилась. Характер не тот. После смерти бабули, мама приняла решение занять этот дом. По иронии судьбы, в этом месте селятся женщины моего рода после смерти предшественницы. Мама стала потихоньку обживаться, бабушка научила ее знахарскому делу, потому чем заняться вопрос не стоял, а знахари в деревне очень нужны, поэтому деревенские даже вначале обрадовались. А с учетом, что мама у меня была красавицей, то особенно рьяно радовались мужчины. Это стало первой причиной, почему маменька лишилась части женской любви. К маме исправно сватались, но она отказывала всем. Она всегда очень любила свободу и была себе на уме, – улыбнулась я воспоминаниям. – А после она забеременела, – понизила я голос и ненадолго замолчала. – Я не знаю своего отца. Мама никогда о нем не говорила. Даже если я спрашивала, мама предпочитала отмалчиваться или переводить тему. Полагаю, он даже не знает обо мне. Это была мимолетная связь, которая оставила «последствия», – нервно улыбнулась я, сделав жест ладонью, указывая на себя, и вздохнула, пытаясь понять, что чувствую по этому поводу. Выходило, что ничего, кроме досады. Прошло то время, когда данный вопрос и человек, которого я никогда не знала, представлял хоть какую-то ценность. Хотела бы я узнать или встретиться с родителем? Едва ли. Вот вновь увидеть и обнять маму – да. Отца? У меня его никогда не было. Был дядя, кто мог бы заменить родного папу, но и тот предал. Значит, судьба у меня такая – быть безотцовщиной.

– С чего решила, что не знает?

– Я долго думала, почему мама молчит. Единственные логичные версии, как так вышло, всего три. Первая – отец умер. В таком случае я не видела смысла маме это скрывать, да и кто-то из деревенских бы обязательно знал. Но она ни разу даже не обмолвилась о том, что мой отец мертв. Вторая версия – отец, узнав о беременности, если вообще пожелал слушать, бросил маму. Этот вариант наиболее логичен, как и оправданно мамино нежелание даже вспоминать о нем, но, опять же, будь их отношения продолжительными или с кем-то из деревни, об этом бы узнали. Ну и третий, самый невероятный – мама намеренно скрыла от отца свою беременность.

– Почему ты так уверена, что третий вариант невозможен?

– Мама забеременела спустя несколько лет после того, как переселилась в этот дом, – развела я руками. – Тут, как ты сам знаешь, все у всех на виду. Ни скрыть свою беременность, ни уже повзрослевшую меня – она не могла ни при каком желании. Мама, конечно, не одобряла то, что я вожусь с деревенскими, но опасения были заключены в другом.

– В чем?

– В том, что деревенские очень щепетильно относятся к зачатым вне брака детям, – отозвалась я негромко и поджала губы, стараясь отогнать мысленные образы и воспоминания, когда, наконец, начала распознавать в шепотках за моей спиной вполне очевидные и нелицеприятные высказывания. – Открыто с мамой никто не ругался и не порицал, что подтверждается одним только желанием Старосты взять маму с ребенком в жены. И все же отношение деревенских к ней было соответствующее. А после ее последнего отказа Тихону, Агафья и ей подобные уже ни в чем себе не отказывали с попустительства главы. Потому, когда случился тот скандал с отказом Василия жениться, мама вновь отослала меня в город. Больше маму я не видела. Живой, – на выдохе отозвалась я.

– Мне жаль, что с тобой так поступили, – услышала я, но видеть жалость, тем более, демонскую, не хотелось, и опустила взгляд на чашку в моих руках, чтобы изумленно замереть. Я отлично помню, что брала для себя чашку с отколотым краем, а эта целая. Та, которую я наставительно подсовывала демону, надеясь, что снадобье его разговорит…

Видимо, вид у меня был совсем чумной, потому что демон хмыкнул и быстро все понял: