Правила Мерджа

– Прекрати орать! – он прошипел ей почти на ухо. К Виктору вернулась вся его обычная наглость, так помогавшая ему делать дела в кругу людей, привыкших к церемониям и доброжелательным улыбкам консьержей и челяди всех мастей. Он незаметно твердо держал ее за локоть и, стараясь сохранить улыбку на лице, продолжал зло нашептывать ей на ухо: – Слушай меня внимательно: я раздавлю тебя как букашку, и каждый пенни, украденный тобой из твоего расчудесного фонда, обернется тебе и твоему мужу-простофиле Василию Федоровичу такими неприятностями, что вам с ним и не снилось. Завтра в восемь вечера мы с Юленькой приглашаем тебя к нам на чай. Здесь мы не можем больше говорить, мы и так привлекли лишнее внимание, – продолжил он, отпустив ее руку и вежливо раскланиваясь с подошедшими к ним японцами, неведомо как затесавшимися на прием.

* * *

Тогда, несколькими месяцами ранее, Анна Павловна была вынуждена принять приглашение Виктора Вуколова. Теперь она жалела об этом; да, его угрозы по поводу ее фонда не могли не иметь под собой серьезных оснований. В последнее время она стала слишком беспечна, и в ее близкий круг стало попадать все больше случайных людей.

На следующий день после злополучного приема в английской миссии они встретились в его служебной квартире. Вуколов вел себя высокомерно и даже допускал язвительные интонации. Особенную досаду у нее вызывало, что вечно пресмыкающаяся перед ней Юленька на самом деле собрала на ее фонд немало компромата. Присутствуя на каждой официальной части, она, без сомнения, могла идентифицировать большинство гостей.

Незыблемым правилом Анны Павловны было не приглашать никого во второй раз, в случае если в первый же вечер не были сделаны существенные пожертвования. Миловидная Юленька, почти на автомате строящая из себя дурочку, стала исключением. И только какой-то ангел-хранитель, незримо оберегавший Анну Павловну, не дал ей уступить просьбам смазливой девицы и раскрыть той тайную подноготную устраиваемых «членами клуба» аффтеров. Как ни загоняла она глубоко в подсознание мысль о том, что причиной ее ошибок может быть банальное либидо, разбуженное к молодой девочке, эта правда только делала ее досаду более горькой. Как будто давая понять, что все это ей давно известно, Юленька уселась напротив Анны Павловны на табуретку в кружевном неглиже, открывающем ее упругие ляжки, обхваченные на ягодицах розовыми трусиками, и принялась есть персик, капая соком себе на подставленную ладонь.

– Итак, как я говорил вам вчера, мне нужен человек с дипломатическими полномочиями для безопасной транспортировки кокаина, – начал Вуколов, стараясь своей суровостью контрастировать с ребячливостью Юленьки.

– Где же я тебе его возьму? – произнеся это, Анна Павловна театрально развела руками. – Уж не Василия Федоровича ли ты приготовил на эту замечательную роль?

– Не надо театральных жестов, и потрудитесь не перебивать меня, а то я забуду, что говорил, и начну с начала, – сказал он резким, почти раздраженным голосом, в то время как принявшаяся за следующий персик Юленька, что-то сладко мурлыкая себе под нос, поглядывала на нее с нескрываемым ехидством. – Есть такой Вилен Аристов, он гомосексуалист, – продолжил он.

– Правда?! – воскликнула Анна Павловна. Она не могла удержаться и, всплеснув руками, запричитала, разыгрывая из себя невинность: – Господь с тобой, неужели это может быть такое?

– Прекратите валять дурака, – почти закричал он и ударил ладонью по столу так, что брызги из лужицы накапавшего с рук Юленьки сока разлетелись в разные стороны.

– Если ты хочешь делового разговора, то сначала убери из-за стола свою мартышку, – сказала Фирсова с ледяным спокойствием, собрав последние силы. Ее по-настоящему начало тошнить от вида пушистого тапочка, который Юленька, сидя перед ней нога на ногу, раскачивала на кончиках пальцев.

– Малыш, дай взрослым дяде и тете поговорить, – просюсюкал Вуколов.

– Я буду в джакузи, не опоздай, – произнесла та капризным тоном и, не попрощавшись со своей старшей подругой, назвавшей ее мартышкой, вышла из кухни.