Правила нежных предательств

Я зашла в свой дом, который мне показался чужим. Зашла с видом победителя, ну или вражеского захватчика. Федор меня не встретил, что в общем – то не удивило. Он в это время обычно принимает ванную или насилует беговую дорожку в подвальном спортзале. У Федюни все расписано по минутам. Раньше я считала его педантом и умилялась этому факту. Теперь понимаю – конченый придурок, всеми силами выдавливающий из себя происхождение, данное ему по праву рождения в местечке с замечательным названием Хрюкино.

 Я прошла в гардеробную, сорвала с манекена дорогущий костюм, который не может просто болтаться на плечиках. Его даже продавали вместе со специальной прорезиненной ростовой куклой.

- Ты что тут делаешь? – голос мужа заставил меня вздрогнуть. Черт, пропустила момент, когда благоухающий пеной для ванны и шампунем красавчик ко мне подкрался. И пахнет он воде приятно. Но. Варвар пахнет иначе. От его ароматау меня все внутренности скручиваются в узел. А от запаха Фдьки только хочется жрать. Потому что его косметика имеет аромат кокоса и ванили.– Давно вернулась?

- Недавно,- пропыхтела я, запихивая манекен в мешок для мусора. – Федь, помог бы лучше, чем задавать глупые вопросы. Давай, сейчас обматываем его скотчем, выкинешь по пути, когда на работу поедешь.

- Фень, ну почему я именно? – прогнусил Федюня, который тяжелее хрена в своей жизни ничего не привык поднимать.- Завтра садовник придет, экономка. А я занят безмерно.

- А я тебя еще не простила,- прорычала я, уставившись на дурака налитыми кровью глазами.- И не прощу.

- Зачем выкидывать дорогую вещь?- попробовал зайти с другой стороны благоверный.

- Затем, что она на ощупь напоминает твою гребаную потаскуху. Понял зачем? И я оргазм испытаю, если ты собственными руками выкинешь эту дрянь в помойку. Андестенд? Сквиртану кипятком в гребаный потолок.

Феде явно не понравилось моё лицо, потому что он как-то странно икнул, попятился и согласно мотнул своей козлячьей бородкой соглашаясь с моими доводами. Дурачоооок.

- Только в поселке не выкидывай,- ледяным тоном произнесла я,- и так думают, что мы с золота жрем. Вынесешь через заднюю дверь, положишь в багажник. И выкинешь где-нибудь в перелеске. Понял? – Сорвалась я на крик. А потом просто заорала. Как резанная. Словно меня убивают, чем напугала муженька безмерно. Стало смешно, но я сдержалась. А вопила специально, чтобы мать банкира Бубликова, живущая на соседнем участке, услышала. Она, скорее всего несет свою неусыпную вахту, вооружившись биноклем. И увидит, как Федюня выносит замотанный в черный мешок манекен. А потом сложит два плюс два – мой вопль, тело, Федьку. И станет самым лучшим на свете свидетелем.Эта старая грымза просто золото для меня сейчас, хотя раньше я ее ненавидела.

- Да понял я, понял.

От бравады самоуверенного адвоката не осталось и следа. Так Федька обычно выглядел, когда его отчитывал мой отец. И сейчас вон скукожился, что пиджачок на нем перекосило.

Дурак умелся через час, перекинув через плечо черный мешок, перетянутый скотчем. Первая часть марлезонского балета закончена. Я взялась за телефон.

- Ты где? – коротко спросила я.- Взял на прокат тачку?

- На точке,- хмыкнул телефон голосом Буйнова. – детка, твой козленок с трупом на плече смотрелся сногсшибательно. У бабки в соседнем доме аж бинокль из лап выпал. Так что поторапливайся. Как бы она ментов не вызвала. Клок твоих волос подкинул Федьке в тачку.

Я отключила телефон, достала из сумки шприцы, наполненные моей кровью. Ну да, мы с Максом вчера играли в медсестру, точнее медбрата и обморочную пациентку. Потому что этот криворукий варвар никак не мог попасть иголкой в вену, и несколько раз пытался изобразить припадок. Вот уж не думала, что крупные животные боятся вида чужой крови. Он же хищник. Наверное.

Начинаем вторую часть. Я разлила кровищу по всей гостиной, со всей силы полоснула себя по запястью скальпелем. Боли не было, только голова закружилась от запоздалого страха. Бросила в алую лужу Федькин молоток, который он периодически использует для колки орехов, предварительно деранув им себя по предплечью и прилепив клок моих волос. Перетянула раненое запястье жгутом, кое-как замотала бинтом и надела резиновые перчатки. Небольшой погром меня воодушевил. Я с наслаждением расколотила Федькины побрякушки, и вишенкой на торте – новенький снифтер, пытаясь не думать на чем он болтался, когда я имела честь лицезреть бокальчик в последний раз.

Остался последний штрих. Набрала номер Янки, и простонала на автоответчик всего одну фразу. «Помоги, я умираю»

Я спустилась в подвал дома, с пыхтеньем вылезла в слуховое окно, которое не простреливалось из дома Бубликова, и змеей ввинтилась в заросли кустарника.

Буйнов ждал меня в хилом перелеске, и явно нервничал. Озирался по сторонам, как воришка, и притопывал ногой.

- А вот и я,- радостно хмыкнула я, и свалилась к его ногам. Жгут сработал плохо, или я как-то неправильно его затянула. Спортивная кофта пропиталась кровью, а голова у меня кружилась, как у плохого космонавта на центрифуге.