Правила охоты

Далласские полицейские квалифицировали убийство проститутки как уличное убийство, связанное с наркотиками. Они нашли у нее в сумочке препарат, этого было достаточно. В полиции знали только ее кличку. Эта кличка и была выбита на металлической пластине на ее могиле. Девчонке не было и шестнадцати лет.

Эти два убийства удовлетворили его, но они не отличались продуманностью. Последующие убийства были спланированы до мелочей, тактика базировалась на профессиональном анализе десятка расследованных убийств.

Бешеный был умницей. Он участвовал в заседаниях суда и вывел следующие правила:

Никогда не убивай людей, которых ты знаешь.

Никогда не имей повода к убийству.

Никогда не следуй плану, который легко понятен всем.

Никогда не оставляй у себя орудие преступления.

Обезопась себя от случайного обнаружения.

Ни в коем случае не оставляй материальные улики.

Были еще и другие правила. Но он считал их спорными.

Конечно же, он был ненормальным. И он это знал.

Бешеный предпочел бы быть нормальным. Безумие приносило ему много тяжелых минут. Тогда он принимал таблетки: темные от повышенного давления, красно-коричневые помогали ему уснуть. Разумеется, он предпочел бы быть нормальным. Но, как говорил его отец, играй теми картами, которые тебе сдали.

Так что он был сумасшедшим.

Но не настолько, как думали о нем полицейские.

В полиции решили, что он сексуальный извращенец. Он наслаждался убийствами и изнасилованиями. Они думали, что он разговаривал со своими жертвами, глумился над ними. Он аккуратно пользовался профилактическими средствами. Презервативы были смазанными. Мазки, взятые на анализ у первых двух городских жертв, выявили наличие смазки. Но так как полицейские не нашли сами презервативы, то они решили, что он забирает их с собой.

Психиатры-консультанты, которых пригласили для того, чтобы составить психологический портрет, решили, что Бешеный боялся женщин. Возможно, это явилось результатом того, что мать доминировала в семье, заявили они. Мать, которая то горячо любила, то тиранила, с сексуальными заскоками. Возможно, преступник боялся СПИДа, а возможно (они выдвигали все новые и новые версии), он был гомосексуалистом.

Возможно, говорили они, он делает что-то со спермой, которую уносит в презервативе. Когда врачи высказали это предположение, полицейские переглянулись. Что-то делает? Что он может с ней делать? Ну что?!

Психиатры ошибались во всем.

Он не оскорблял свои жертвы, он ублажал их, помогал им принимать участие. И он пользовался презервативами не для того, чтобы предохранить себя от заразы, а главным образом для того, чтобы уберечь себя от полиции.

Сперма это улика. Ее можно собрать, исследовать и классифицировать в лаборатории. Бешеный знал случай, когда на женщину напал, изнасиловал и убил один из двух нищих. Каждый из них валил все на другого. Сперма оказалась основной уликой, изобличившей преступника.

Бешеный не сохранял презервативы и ничего особенного с ними не делал. Он просто спускал их вместе с опасным содержимым в туалет в квартире жертвы.

И его мать вовсе не была тираном.

Это была маленькая темноволосая несчастливая женщина, носившая летом ситцевые платья и широкополые соломенные шляпы. Она умерла, когда он только перешел в среднюю школу. Бешеный едва помнил ее лицо. Однажды, когда он просто так перебирал старые бумаги, он наткнулся на стопку писем, адресованных его отцу и перевязанных ленточкой. Сам не зная зачем, он понюхал конверты, и его взволновал едва ощутимый старый запах, ее запах.

От конвертов пахло сухими лепестками дикой розы и сиренью.

Но его мать была ничем.

Она никогда ничего не предлагала. Ничего не добивалась. Ничего не делала. Она была обузой у отца на шее. Его отец со своими чудесными играми... А мать только мешала. Он вспомнил, как однажды отец накричал на нее: «Я работаю, работаю! И, когда я работаю, чтобы ноги твоей здесь не было. Я должен собраться с мыслями, а у меня ничего не получается, когда ты приходишь сюда и ноешь, ноешь!»

А в какие увлекательные игры играли в суде и в тюрьмах!

Бешеный не был гомосексуалистом. Ему нравились только женщины, нравилось то, что с ними можно было делать. Он жаждал их, жаждал видеть их смерть и в тот же самый момент достигать оргазма.

* * *

В минуты копания в самом себе Бешеный пытался найти корни, причину происхождения своего безумия. Он решил, что оно не пришло внезапно, оно росло и зрело постепенно. Он вспоминал долгие недели, когда они оставались на ранчо вдвоем с матерью, пока отец играл в свои юридические игры в Далласе. Бешеный упражнялся со своей винтовкой двадцать второго калибра, стреляя земляных белок. Если он попадал в заднюю часть туловища, то оттаскивал зверька от входа в нору, а тот отбивался, верещал и, цепляясь только передними лапками, старался уползти обратно в нору.