Правильный пахан

– Да в этой дыре только одна более-менее приличная машина и нашлась, Лев Валентинович! – обиженно прогудел Колян.

– Ладно, поедем в «шоколадке», – махнул рукой Засоркин.

Чудо немецких автомобилестроителей выкатило с гостиничного двора и полетело в сторону Поликуровского холма.

Иномарка вальяжно плыла по курортному городу, нетерпеливыми сигналами по-хозяйски разгоняя время от времени зазевавшихся водителей «Жигулей» и «Москвичей». Те только испуганно таращились ей вслед.

Довольно быстро Засоркин и его команда добрались до Поликуровского холма и остановились неподалеку от ворот храма Иоанна Златоуста. Покинув машину, они степенно направились к церковным воротам.

Прихожане давно уже таращили глаза на прибывшего московского бизнесмена и его команду.

– Посол, наверное, какой-то пожаловал, – шепнул на ухо стоящему рядом мужчине сухонький старичок в белой кепке.

– Посол от слова «пошел», – криво усмехнувшись, ответил ему мужчина. – Таких сейчас в России, особенно в Первопрестольной, – пруд пруди! Напокупали себе «мерсов», надели золотые ошейники – все, хозяева жизни! А на поверку копни – бандюга обыкновенный, сумевший жирный кусок оттяпать! – В последних словах отвечающего слышались откровенно враждебные нотки.

Между тем Лев Валентинович с истинно королевским достоинством почти миновал шеренгу нищих, раболепно ожидающих милостыни от богатенького человека.

Неожиданно один из них, пристально вглядывающийся в потемневшие на солнце «хамелеоны» Льва Валентиновича, резво поднялся с места и преградил дорогу.

– Что тебе, дьяволу, в церкви понадобилось?! Как в божий дом ты осмелился прийти, тварь продажная?! Земля разверзнется под тобой и упадешь ты в геенну огненную!

Засоркин, совершенно не ожидавший такого наскока, оторопело уставился на стоящего напротив него жалкого человека.

Нищий, одетый в совершеннейшую рвань, выглядел ужасно. Лицо его было сильно обожжено, особенно правая сторона. Кисти обеих рук покрывали страшные рубцы. Взгляд его горел диким безумством.

– Иуда, предавший братьев своих, повесился на осине!!! – продолжал между тем юродивый. – Такая расплата всех предателей ждет! И мошна тугая не поможет! – Скрюченные пальцы страшно растопырились и нацелились, казалось, прямо в лицо почтенному бизнесмену. – И «быки» твои тебе не помогут! Сколько загубленных душ за тобой, очкастый?! За лавье совесть продал!

Охрана Засоркина растерялась настолько, что оторопело взирала на неожиданного наглеца и только глупо моргала.

Между тем никем не останавливаемый юродивый продолжал неистовствовать:

– Что ты таращишься на меня, как на телку кабацкую?! Красив, да?! Ты в душу себе лучше загляни! Ты, как царь Ирод, пожрал всех вокруг себя! Врубился, зараза ты конкретная?!

– Ты... Ты кто такой? Ты чего на меня тянешь?! – выдохнул еще не пришедший себя от изумления Засоркин. Он даже снял свои очки и теперь во все глаза таращился на странного нищего.

– Ты на меня не кивай! На себя посмотри! – продолжал загадочный нищий. – Бог, он все видит! И тебе от него будет еще! Сказано в Завете: «И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься». Вот это и тебя ждет! Захлебнешься ты своим лавьем и сдохнешь от него!

Тем временем Колян первым очнулся и решительно шагнул к обожженному нищему. Люди, ставшие невольными свидетелями странного буйства юродивого, зашумели, обсуждая неожиданно полыхнувший скандал.

Засоркин, уже овладевший собой, чуть улыбнулся уголком губ и придержал Коляна. Ему совсем не хотелось, чтобы его парни на глазах у толпы, да еще на церковной паперти, избили жалкого нищего.

– На, полечись. – Засоркин открыл свой бумажник и достал сотню долларов. Он бережно положил купюру в кепку юродивого и уже собирался пройти мимо, считая, что неожиданный инцидент на этом исчерпан.

Но и тут нищий повел себя странно. Он медленно подобрал зеленую бумажку и, с ненавистью глядя на Засоркина, разорвал ее на две половины. Плюнув в каждую из них, он снова начал рвать, пока в конце концов от купюры не остались мелкие клочки.

– Это ты иуда, а не я! – с тихой яростью в голосе прорычал он. – Ты сам за тридцать сребреников продался и жлобье свое покупаешь пачками! Гунявым скотам, что на тебя пашут, баксы свои суй, а не мне, сволочь!

Засоркин побледнел от бешенства и ринулся на нищего. Теперь уже пришла очередь Коляна вмешиваться, сдерживая своего патрона.

– Валера! Что ты хавальник разинул?! Разберись с придурком! Не видишь, на шефа наезжают! – обернулся он к одному из телохранителей.

Неизвестно, чем бы закончился этот инцидент, не появись у ворот ограды скромная «копейка» отца Тимофея.

– Остановитесь! – послышался его густой, спокойный голос. – Вы на пороге храма божьего!

Засоркин перестал рваться из могучих рук Коляна и, немного остыв, стряхнул его лапы с себя и одернул костюм.

Валера, занесший уже свой кулак для удара, тоже застыл на секунду. Но, поскольку шеф и Колян молчали, он вновь ухватил за ворот старенькой рубахи несчастного оборванца.

– На кого ты руку поднимаешь? – Отец Тимофей спешил к храму. – Он же калека, наполовину сумасшедший, неужели вы не видите!