Правильный выбор

– Если повезет. – Я помотал головой. – Такой слабый, как у нас, субпространственный привод может заклинить на третьем-четвертом прыжке. А нам их надо с десяток, не меньше, при нашей скорости входа. Истребитель – не звездолет.

– Но здесь оставаться – верное рабство! Знаешь, что с рабынями выделывают охранники на фабриках?

– Замолчи! – я начал сам заводиться. – А ты не подумала, что нашего появления никто из противников не заметил, иначе уже атаковали бы? Мы имеем преимущество, оказавшись в боевых порядках на исправном, совершенном истребителе.

– Нас накроют электромагнитным лучом, как других.

– Не знаю, не знаю… – сказал я, вглядываясь в экран оптического визира. – Первые модели электромагнитных пушек должны быть очень громоздкими. Их не установить на истребителях и штурмовиках. К тому же энергетическая установка тоже не может быть маломощной. Боюсь, что такую штуковину можно установить только на основательно переделанном крейсере.

– Или на специально оборудованном транспортнике, – добавила Ника.

– Вроде этого, – усмехнулся я, высветив курсором необычную цель.

За строем вражеских крейсеров в темноте космоса притаилась уродливая громада тяжелого транспортника без бортовых огней. Он был весь искорежен модернизацией, обшивка местами снята, а к шпангоутам приклепаны листы толстой магнитной брони, видимо, в тех местах, где вновь установленная машинерия не умещалась в старый объем. За пределами обшивки, опять же под защитой магнитной брони, виднелись многосекционные блоки ядерных энергетических установок, а в носовой части я разглядел с десяток разнонаправленных параболических антенн, которые и были, скорее всего, жерлами электромагнитных орудий.

– Корабль-призрак, – негромко сказала Ника. – Надо драпать отсюда.

– Погоди, – спокойно возразил я и запустил на наручном вычислителе программу-гадалку. – Нам драпать?

“Нет”, – высветилось на экране.

– Попробовать поразить эту дрянь?

“Да”.

– Штурмовать в лоб плазмой?

“Нет”.

– Использовать мины?

“Да”.

– Бред, – покачала головой Ника.

– Использовать торпеды?

“Да”.

– Мы остаемся, – спокойно заявил я.

– Ты поверил этой дурацкой машинке?

– Недавно ты сама ей поверила.

– И что ты собираешься делать?

– Пока нас не засекли, можно короткими ударами маневровых дюз выйти на атакующий вектор с дрейфующей скоростью. С выключенным активным оборудованием мы ничем не будем отличаться от остальных пораженных лучом истребителей. А в нужный момент выпустим по реакторам обе торпеды.

– Ты сумасшедший, – тихо сказала Ника.

Но в ее глазах мелькнула новая эмоция, которую раньше я в них не видел – смесь жалости и восхищения. Жалости к себе? Восхищения мной? Не знаю. Но, наверное, именно так смотрит женщина на мужчину, когда ощущает себя женщиной, а его мужчиной.

У меня сердце чуть сбилось с нормального ритма, но я успокоился, откинулся в кресле и взялся за рукоять управления. Сверившись с вычислителем, я на краткий миг тронул акселератор маневровой дюзы и тут же погасил факел. Однако приложенного усилия оказалось достаточно для плавной смены орбиты. Радаром и активным прицелом пользоваться было нельзя, поэтому вся надежда была на оптический визир. Беда в том, что по нему можно было определить дистанцию до цели только путем пересчета угловых размеров и кратности приближения. Я диктовал цифры, Ника вводила их в вычислитель и возвращала мне данные о расстоянии до транспортника. Точность при этом, понятное дело, оставляла желать лучшего, но альтернативы этому способу в создавшейся ситуации не было.

Когда же мы вышли на дистанцию удара торпедами, один из челноков направился к нам. Вряд ли кто-то что-то заподозрил, мы вели себя осторожно, но скорее всего противник решил взять на абордаж наш корабль именно потому, что он вышел на неудобную для них орбиту. Конечно, нас они хотели взять в плен, а истребитель отбуксировать или уничтожить.

– Начинаем! – Я переключил на гашетку торпедный пуск. – Ника, приготовься к сбросу двух мин, а я долбану торпедами.

– Есть! – ответила напарница.

Челнок приближался, но мы не собирались его дожидаться. Нажав гашетку, я выпустил обе тяжелых торпеды точно в блоки энергетической установки транспортника.

– Усилие сорок! – скомандовал я. – Старт!

Ника рванула рычаг гравитатора, а я шарахнул в пространство маршевым факелом и выскочил на более высокую орбиталь, как из адской катапульты.

– Сбрасывай! – крикнул я, врубая все активные средства.

Ника швырнула с кормы две термоядерные мины, и они, сохраняя начальную скорость сброса, тоже полетели в борт транспортнику. Мы пронеслись над ним всего метрах в ста, чуть брюхом по броне не чиркнули, и, как только удалились от металлической туши настолько, что погас индикатор искажающей массы, я рванул рукоять выхода в подпространство. Перед самым прыжком позади полыхнуло зарево четырех термоядерных взрывов, испаривших не только блоки реакторов, но и солидный фрагмент обшивки.