Правильный выбор

Решимость имела особое значение потому, что разрулить ситуацию оптимальным для себя образом я мог только в том случае, если противник, увлекшись погоней, сломает строй. А по доброй воле никто этого делать не будет, мне придется вынудить их, навязать такой темп смены орбит, при котором возникающие перегрузки окажутся на пределе человеческих возможностей. А поскольку разные люди переносят перегрузки по-разному, стройный клин противника неизбежно растянется, давая мне шанс вступать в схватку с каждым по очереди, а не биться со всеми одновременно. Мало того, если перегрузки окажутся достаточно жесткими, кое-кто из преследователей может и вовсе сойти с дистанции, поскольку догонять и спасаться – очень разные вещи. Азарт погони, конечно, тоже толкает на риск и дополнительные усилия, но инстинкт самосохранения оказывается сильнее. Так что в этом плане у меня было даже некоторое преимущество.

На самом деле драться мне не хотелось. Я очень устал в предыдущем бою. Устал от перегрузок, от необходимости повышенного внимания, да и просто шесть часов безвылазно за штурвалом – то еще удовольствие. Тем более за штурвалом истребителя в реальном, а не учебном бою. К тому же мой летный опыт оставлял желать лучшего – курсанту последнего курса Летно-Боевой академии очень трудно сражаться с матерыми асами гвардейской истребительно-штурмовой эскадрильи Лже-Бастинов. Но на то и придумана присяга вместе с ответственностью за ее нарушение, чтобы в таких ситуациях инстинкт самосохранения толкал в бой, а не в сторону. Хотя бы потому, что мгновенно распылиться на атомы от прямого попадания плазмы кажется куда менее страшным, чем перенести два-три года каторги. В общем, именно в данном случае решение приняли за меня, чему я был искренне рад. Мне пришлось драться, а не драпать, а раз так, то следовало делать это с наибольшей эффективностью и с наименьшим риском для жизни.

Бросив взгляд на радарные метки, мерцавшие в искрах радиационных помех, я прикинул, по какой траектории мне лучше разгоняться, чтобы максимально эффективно растянуть строй противника. На начальном этапе маневра невозможно было определить это со сколь-нибудь значительной точностью, тем более с моим весьма скромным боевым опытом. Но и ошибиться было нельзя. Так что мой выбор направления разгона был во многом хрестоматийным – я рванул в сторону противника, огибая его по широкой орбитальной параболе. Такой маневр неизбежно вынудит Бессмертных на разворот, а это, даже при высокой слаженности действий, непросто выполнить строем, к тому же с учетом орбитальных законов движения.

Промчавшись почти сквозь боевые порядки врага и увернувшись от трех лобовых плазменных залпов, я действительно сломал строй Бессмертных, а заодно прилично от них оторвался. Тут-то и началось самое сложное. Зная, что меня ждет, я понизил температуру в кабине, поскольку из-под защитной лицевой маски у меня уже потекли струйки пота. Заодно пришлось больше насытить дыхательную смесь кислородом – хоть и не полезно для легких, зато повышает реакцию и добавляет выносливости. Разогнавшись и вырубив маршевые движки, я отпустил машину в инерционный полет и активизировал все вооружение бортовой батареи, чтобы при случае одним нажатием гашетки обрушить на противника всю огневую мощь. Плюс к тому у меня еще оставались три малокалиберные термоядерные мины, но их применять надо с умом, чтобы хоть кто-то нарвался хотя бы на одну. Если же выбросить их раньше срока, любой истребитель расстреляет их с дальней дистанции.

Снова глянув на радар, я поразился, насколько эффективно мне удалось сломать строй противника – истребители Бессмертных перекрыли друг друга, из-за чего стрелять могли только два передних. Самое время сбросить первую мину! Причем у меня не было ни малейших иллюзий по поводу того, что на нее кто-то нарвется, смысл сброса был совершенно в другом. Дело в том, что мощность термоядерного фугаса, пусть и малого калибра, настолько высока, что даже в вакууме, где исключены ударные волны, близкий взрыв мог нанести истребителю повреждения, несовместимые с продолжением боя. Поэтому расстреливать мины следует с приличных дистанций, а попасть в столь малогабаритную цель не просто. Так что моей задачей было не столько поразить взрывом один из вражеских истребителей, сколько отвести от себя огневую мощь их бортовых батарей. И воспользоваться этим, естественно. Поэтому прежде, чем сбросить фугас, я подготовился к довольно сложному маневру, который пару раз неплохо у меня получался в учебных боях.