Правило крысолова

– А-а-а твоя мать и ты – не воины. Но моя вторая дочь Ханна тоже была воин. Не о нас речь. Ты должна понять, что как хранительница очага ты – бесценна. Именно хранительницы очага сохраняют род. Поэтому ты должна уметь все, что умеет хранительница очага. Родить. Принять роды. Безболезненно убить детей, если все воины погибли и они могут попасть в плен к врагу, но это сейчас не актуально, – бормочет бабушка, загибая пальцы. – Вылечить рану. Ухаживать за больными и после смерти правильно подготовить тело к захоронению. Не так уж много, но это важно. Главное – знать, что ты – не воин, и не предпринимать бессмысленных попыток вести бой. Твоя задача – прятаться, защищаться, любить, плодиться, утешать и любой ценой, хитростью или удачей, но вырастить детей. Если ты начнешь воевать, ты будешь сразу же уничтожена. Определись, скажи сама себе: «Я не воин, я ненавижу войну» – и займись делом настоящих женщин.

– По-похоронами? – шепотом интересуюсь я. – Это дело настоящих женщин?

– И это тоже.

– Бабушка, ты ведь не любишь воевать.

– Ненавижу, но что поделать.

– А моя мать? Если она не воин, значит, она тоже хранительница очага?

– Твоя мать ребенок, застрявший в десятилетнем возрасте. Она так испугалась ранних месячных, что расстроила психику, скрывая свои сексуальные фантазии и приспосабливаясь к играм недозревших девочек. Заигралась и совершенно потерялась. Она нам не помощница. Десятилетняя девочка ведь не сможет обмыть покойника, чтобы это хорошо кончилось для самого покойника и для окружающих. Все. Нам пора.

– А мне кажется, – я бежала за ней, – что я не умею!.. Что я испытываю сильное отвращение, как только подумаю о трупах вообще, какой же от меня толк?

– Твои глаза будут первое время бояться, а руки все сделают.

– А мне кажется, что ты меня убеждаешь в том, чего я не могу!

– А мне кажется, – резко остановилась бабушка, – что от тебя пахнет спиртным, и это очень некстати. Проверим, все ли бумаги на месте. Так, разрешение забрать тела, договор на перевозку, паспорт… Где мой паспорт? Вот он. Деньги. Идем. Хотя вид у тебя, конечно, – бабушка смотрит в мое лицо и качает головой, – как у гейши после запоя.

– Куда мы идем? Подожди, пусть ты будешь воином, а я – хранительницей очага, только давай представим, что сейчас вокруг нас – двадцать первый век, не надо убивать детей, чтобы они не попали в плен, не надо мыть трупы, для этого есть специалисты, не надо…

– Мы идем на станцию, чтобы доехать до города на автобусе. Потому что ты не в состоянии вести машину, тебя с таким лицом остановит первый же постовой и отберет права, как только приблизится на полметра. Детка, – она сменила тон на ласковый, – ты всегда мне доверяла, разве я хоть раз тебя подвела?

– Никогда, – отвечаю я без раздумий. Бабушка всегда была моей защитницей и подружкой.

– Тогда просто поверь, что мы должны это сделать. И даже не столько ради мертвых, сколько ради нас самих, ради твоих детей, ради детей твоих детей. Хорошо?

– Бабушка, миленькая, как же я рада, что ты не из древнего племени, поедающего своих мертвых ради вечной памяти о них!

– Не юродствуй. Если тебе трудно меня понять, представь, что ты умерла. Представила?

– Ну, допустим.

– И тебя похоронили без головы.

– Это еще почему?!

– Потому что ты была воином, твой враг победил, отрезал голову и не нашлось ни одной утешительницы, которая позаботилась бы о правильном захоронении!

– Ладно, я согласна, без головы не очень удобно.

– А теперь представь, как я могу довериться людям из похоронного бюро, когда вот в этой справке и во всех протоколах записано, что тела без голов?! И не забудь, что это ты, именно ты принесла мне в дом голову дочери! Если мы сейчас вспомним, что живем в двадцать первом веке, то должны первым делом заявить, что некто прислал головы наших родных с курьером на дом внучке и внуку! Сто раз расписаться, что не имели злого умысла, положив эти головы в морозилку, а если не объясним подробно, какие добрые намерения нами тогда руководили, то не миновать нам психического освидетельствования. Спасибо, детка, я за свою жизнь уже дважды доказывала, что психически больна, и еще трижды – что полностью излечилась! Последний раз Питер просто выкрал меня из больницы, он… Я не верила, что помещусь в багажник, тогда он сам туда залез, а он на голову выше меня, скрючился и поместился! Он уложил меня в багажник и вывез! Два года я жила с поддельным паспортом с фамилией последнего мужа!

– Прости, – пробормотала я, испугавшись ее покрасневшего лица.

– Ты мне веришь?

– Конечно, верю.

– Тогда не задавай идиотских вопросов и делай все, что скажу.

Двое молодых мужчин в строгих черных костюмах и еще двое в спецодежде погрузили в автобус два гроба. Один на другой.

– Женщина должна быть сверху, – приказала бабушка, и я видела, как один из мужчин закатил глаза, сдерживая улыбку.