Правило крысолова

Нет, он не псих. Неужели мне попалось редкое исключение – актер-садист? Сначала он разыграет совершенно реальный спектакль, испугает меня, отвлечет внимание, потом у него что-то случится с мотором или скажет, что колесо спустило… А потом – иди сюда, девочка, а ну-ка, посмотрим, что у тебя под платьицем! Черт бы побрал эту конспирацию! Пошла бы на станцию, села в первую электричку, спокойно бы доехала! Подвигаюсь поближе к дверце, слежу за его руками, не отрываясь. Ну вот – тормозит!!

– Не останавливайся! – Я хватаюсь за руль и тут замечаю, что мужчина совсем белый и глаза вытаращены.

Поворачиваю голову. Смотрю вперед. У обочины стоит девочка. Не знаю, что он там называл платьицем, но на ней мой летний сарафан, я его отлично помню – тоненькие лямочки крест-накрест, выступающие ключицы тринадцатилетки… и вот же, на правой сандалии застежка оторвана!

– Сто-о-о-ой! – кричу я что есть силы, но водитель жмет на газ, и мы проносимся мимо девочки, мимо выступающих из тумана крестов кладбища, мимо оторванной застежки на сандалии, мимо заколки в жидких белых волосах в виде божьей коровки с черными крапинками удачи – на моей их было семь.

На ближайшей бензозаправке он остановился. Молча. Я вышла. Молча. Добрела до туалета. Никогда в жизни так не хотелось писать. Устроившись над унитазом, я поняла, что никак не могла рассмотреть в подробностях застежку на сандалии, не могла посчитать крапинки на заколке девочки на обочине. С чувством огромного облегчения вымыла холодной водой руки и лицо. Достала телефон. Набрала номер бабушки.

– Золя, – я вдруг обратилась к ней по имени, – мама в опасности. Или Лора. Лора похожа на меня? У нее белые волосы?

– Я поняла, – сказала бабушка. – Не беспокойся ни о чем. Пойду поколдую. – Она улыбнулась, и улыбка изменила тон ее голоса. – Забыла сказать. Ты знаешь, какое лучшее место для пряток? Это сон. Если почувствуешь, что Ханна достает тебя, если увидишь что-то странное или голоса будешь слышать, постарайся заснуть.

– Почему?

– Потому что мертвые живым не помощники. Они только силы высасывают, думают, могут что-то изменить здесь. А пока ты спишь, тебя никто не найдет.

Первое, что я сделала, усевшись в электричку «Москва-Владимир», – это подложила куртку под голову, чтобы удобней было спать, спать, спать…

Моя мама благополучно доехала до аэропорта. На светофорах она смотрела в зеркальце, убеждаясь, что темно-серая – «мокрый асфальт» – «девятка» не отстает, и нащупывала в раскрытой сумке два флакона синего стекла. Устроившись на автостоянке у аэропорта, она подождала минуты три в машине. Никто к ней не подошел, но мама отметила так, на всякий случай, что темная «Вольво» тоже ехала всю дорогу за «девяткой» и вот этот джип, выруливающий на стоянку, стоял рядом с ее машиной на светофоре. Мозги мамы были совершенно заняты одной-единственной мыслью – как бы не перепутать флаконы, поэтому анализировать сложившуюся ситуацию с автомобилями она не стала, вышла из машины, держа раскрытую сумку наготове, и пошла к светящемуся зданию, поправляя осторожными движениями чужие волосы на голове.

От трех автомобилей к ней двинулись мужчины, всего, как она потом посчитала, их было пять: один из «девятки» и по двое из «Вольво» и джипа. Мама занервничала, потому что на расстоянии сложно было прикинуть, кто подбежит первый, не говоря уже о том, что определение масти, как и пользование в такой напряженной обстановке духами из флаконов, крайне затруднялось.

Она остановилась и выделила сначала высокого мужчину в костюме, он бежал, посверкивая лысиной, на ходу что-то поправляя у себя на боку. За ним бежали двое в джинсах и коротких куртках, бежали быстро, нога в ногу, но расстояние между ними и лысым почти не сокращалось.

Пара из джипа разбежалась в разные стороны – один мужчина в длинном плаще бросился к правому входу в аэропорт, другой – к левому, и мама на некоторое время растерялась, потому что разбежавшиеся мужчины могли подобраться сзади в любой момент и оказаться за спиной настоящими брюнетами, или темными шатенами, или красно-рыжими!

– Стоять! – закричал лысый, выдернув наконец из кобуры оружие и направляя его на маму.

– Инга, ложись, ложись!! – закричал истошно Павел, это он бежал за лысым, но мама его не узнала, они и виделись-то пару раз в торжественной обстановке либо ресторана, либо театра. Когда Павел подбежал ближе, лысый перестал целиться в маму, резко развернулся и выстрелил.

На это сразу же среагировал тот, который тоже был в джинсах и бежал рядом с Павлом. Присевшая мама с ужасом увидела, что этот человек достал оружие – что-то покрупнее пистолета лысого – и начал палить короткими очередями. Мама присела и закрыла голову руками. Из открытой сумочки вывалились синие флаконы, паспорт с билетами, пудреница и блокнот.