Правитель Аляски

На этот раз Кичеров счёл за лучшее промолчать. Вернувшемуся на «Ильмень» несколько протрезвевшему капитану Водсворту доктор Шеффер приказал не покидать Гонолулу без его ведома. Скорый отъезд Шеффера, как и его распоряжение не уходить из гавани, вполне устраивали капитана Водсворта. В отсутствие этого нежданно-негаданно возникшего уполномоченного Баранова он собирался опять навестить своих подружек.

Пришедших на «Ильмене» русских промышленников и алеутов доктор Шеффер решил пока не трогать. У них хватало дел с просушкой подмоченного груза и ремонтом корабля.

Шестнадцатого мая «Открытие» направилось к берегам острова Кауаи.

Остров Кауаи,

май 1816 года

По пути к острову доктор Шеффер окончательно согласовал с лейтенантом Подушкиным тактику предстоящих переговоров с королём Каумуалии. Они постараются решить все вопросы мирным путём. Ежели король будет упираться и не захочет согласиться с их условиями, тогда будет рассмотрен силовой вариант.

Захват острова, как того требовал Баранов, мог быть осуществлён лишь при отказе короля пойти на мирное решение всех вопросов. Отсюда следовало, что мирный вариант должен включать в себя добровольное присоединение острова Кауаи к Российской империи, хотя прямо Баранов об этом не говорил.

   — Прохлопал я, — ругал себя Подушкин, — забыл уточнить у правителя такой важный вопрос.

   — Он явно хотел этого, — напирал доктор Шеффер, — и мы должны показать королю все выгоды присоединения его острова к России. Тут мы не промахнёмся. Ежели правитель требовал захватить остров, он никак не будет против решения местного короля добровольно присоединиться к России. И дело обойдётся без крови — к полному удовольствию Баранова.

Итак, позиция была выработана, и теперь всё зависело от того, как поведёт себя король, предпочтёт ли он войну или мир с русскими.

К острову, отстоящему от Оаху на расстоянии девяноста пяти миль, подошли после полудня. Чем ближе открывался берег, тем с большим интересом всматривались в него лейтенант Подушкин и доктор Шеффер. Как знать, не исключено, что этому острову суждено стать российским.

С первого взгляда Кауаи был столь же горист, как и Оаху, да и буйством природы не уступал. Вот только, сразу заметил Подушкин, когда они зашли в гавань Ваимеа, здешняя гавань не идёт ни в какое сравнение с удобствами гонолульской. Она открыта ветрам, и что-то не видно причалов для гребных судов. Стало быть, осложняется доставка на корабль свежей воды и дров.

Как только встали на якорь, доктор Шеффер послал на берег приказчика Фёдора Лещинского, чтобы договориться о встрече с королём Каумуалии.

Она состоялась на следующий день.

В доме короля Каумуалии — такой же, весьма удобной для местного климата деревянной хижине, продуваемой ветерком, — имелось поболее вещей европейской работы, нежели в доме Камеамеа. Здесь стояла обширная софа, обтянутая голубой материей с расшитыми по ней крупными цветами, а посреди был стол в окружении разнообразных кресел и стульев. Большое круглое зеркало — наверняка место самолюбования хозяина — было оправлено в раму с изысканной резьбой и выглядело на стене дорогой картиной. Если обстановка может что-то говорить о характере живущего здесь человека, то по сравнению с Камеамеа хозяин этого дома представлялся человеком более изнеженным, более приверженным роскоши.

И внешне Каумуалии заметно отличался от Камеамеа. Он был значительно моложе, не более сорока лет, пониже ростом. Его дородная фигура свидетельствовала не столько о любви к атлетическим упражнениям, сколько о привычке к гастрономическим излишествам. Король был одет в светлые панталоны, шёлковый жилет голубоватого цвета, рубашка расстёгнута у ворота.

Доктора Шеффера приятно удивило, что Каумуалии сразу заговорил на вполне сносном английском.

Они присели у стола, и, представившись, доктор Шеффер объяснил королю, что прибыл сюда по поручению Баранова забрать груз с «Беринга» или же получить за него компенсацию сандаловым деревом.

— Король Камеамеа, — счёл нужным добавить он, — поддерживает нашу просьбу о возврате груза компании.

И доктор протянул Каумуалии письмо от Камеамеа. Он бы не торопился с этим, если бы мог предвидеть последствия.

Король, вызвав своего секретаря-англичанина, приказал зачитать письмо. Выслушав, схватил его, быстро разорвал на несколько клочков и с гадливым выражением на лице швырнул на крытый циновками пол.

   — Он опять пытается командовать мною, — злобно сказал Каумуалии. — До каких же пор я должен терпеть его выходки!

Щека короля стала чуть дёргаться от приступа нервного тика. Вероятно, одно упоминание имени Камеамеа приводило его в бешенство.

Доктор Шеффер внутренне похолодел: мирный план грозил лопнуть. Но тут же в голове включился механизм самооправдания: очевидную нелюбовь Каумуалии к гавайскому королю можно использовать с выгодой для себя.

Меж тем король так же быстро успокоился, как и взорвался.